— Он в порядке? — спросил Макс.
— Да.
Она медленно подошла к нему — достаточно близко, чтобы ощутить его тепло.
— Он часто так?..
Джиллиан оглянулась на Этана:
— Бывает.
Макс помолчал.
— Было тяжело? — мягко спросил он. — Одной?
Он заправил прядь волос ей за ухо, проведя пальцами по ее щеке, — нежное касание, почти интимное. Она была бы рада ему, если бы позволила себе. Джиллиан сглотнула.
— Нелегко.
— Ты никогда не думала позвонить мне?
Его рука легла ей на плечо, как будто ему тоже не хотелось разрывать контакт.
— Думала. — Каждый день, иногда каждый час. — Но ты этого не хотел.
— Не хотел, — подтвердил он.
— Иногда мне было одиноко.
Она никому в этом не признавалась, хотела казаться сильной, чтобы никто не смог осудить ее решение, но все равно думала о Максе, тосковала по нему.
— У тебя больше никого не было?
Ей показалось или рука у нее на плече действительно напряглась?
— Нет.
На это у нее не было ни времени, ни желания. Она отдавала всю себя сыну и работе. К тому же разрыв с Максом прошел слишком болезненно, и она не думала, что когда-нибудь захочет снова пройти через это. Одиночество было ценой за спокойствие — ее и Этана. И все-таки она скучала по Максу, жалела, что его нет рядом в моменты вроде этого.
— Ты вырастила прекрасного ребенка.
Гордость в его голосе согрела ее.
— Спасибо, но не знаю, насколько это зависело от меня. Он с самого начала был настоящим ангелом, спокойным, жизнерадостным. Мне повезло.
— Я думаю, это у него от тебя.
Он погладил ее по плечу.
— Может, но решительность, с которой он добивается желаемого, — это твое.
Его белые зубы блеснули в улыбке. Именно таких моментов ей недоставало.
— Ты сможешь уснуть? У тебя всегда были проблемы с этим.
Вопрос был вполне невинный, как и прикосновение руки к ее шее, но она слишком хорошо помнила способ, с помощью которого он убаюкивал ее.
— Достигается упражнением.
А вот чему она так и не научилась, так это контролю над своей реакцией на этого человека. Даже сейчас ей хотелось протянуть к нему руку, провести пальцами по его груди, проверить, вызовет ли прикосновение полузабытые ощущения, вспыхнет ли удовольствие с былой силой…
Воздух между ними словно нагрелся и заискрился. Не в силах устоять, Джиллиан подалась к нему. Она не должна была жаждать его прикосновения, но он был отцом ее ребенка, и с ним она оставила большую часть себя, чем с кем бы то ни было другим. В тусклом свете она увидела, как его взгляд скользнул по ее губам. Джиллиан затаила дыхание, время застыло.
Вдруг он отступил и отвернулся от нее.
Макс проснулся и почувствовал, что что-то изменилось. Он повернул голову и понял что. Джиллиан. Его жена. В его постели.
Она дышала ровно, алели полные губы, которые он целовал вчера, три года назад, в своих мечтах. Во сне они оба перекатились ближе к центру кровати. Она лежала на боку, лицом к нему, совсем близко. Ее каштановые волосы рассыпались по подушке, один локон на щеке. Макс почувствовал сильнейший укол желания, когда воспоминания закружили его.
Его тяга к ней приводила его в отчаяние. Он должен был злиться на нее, но не мог, как не мог и совладать с влечением к ней. Он не хотел вожделеть ее и уж точно не собирался признаваться в собственной слабости даже самому себе или сдаваться первым, потому и отвернулся от нее ночью, едва-едва удержавшись на краю.
Однако это было ночью, а сейчас она лежала рядом, мягкая, теплая. Он сжал кулаки, чтобы не провести рукой по ее волосам.
— Доброе утро.
Он постарался буркнуть это как можно более неприветливо.
Разбудить ее, чтобы не лежать тут одному, мучаясь мыслями о ней.
Джиллиан медленно открыла глаза, потом широко распахнула их, поняв, где находится. Ее губы приоткрылись, и Макс не смог сдержать волну воспоминаний о том, какое наслаждение они способны подарить. Она глубоко вздохнула, отодвинулась к краю кровати, села, опершись о подушку.
— Что дальше? — сухо и деловито спросила она.
Против его воли на ум пришел совсем не тот ответ, который был нужен, и мысль, что даже если он не намерен впускать ее в свое сердце, это не значит, что они должны ограничивать себя в постели. Пока никто из них не был готов проверить эту теорию, но они теперь женаты и им придется много ночей проводить вместе. Новая волна желания обдала его. Нет. Не сейчас.
— Во сколько просыпается Этан?
Она посмотрела на часы:
— С минуты на минуту.
— В таком случае нам лучше встать и одеться, чтобы выехать, как только он будет готов.
Она кивнула, все еще избегая его взгляда:
— Я в душ.
— Пожалуйста.
Желая поскорее оказаться подальше от него, она спрыгнула с кровати, когда в дверь тихонько постучали.
— Обслуживание в номер, — провозгласил из-за двери Джейк. — Вы в приличном виде?
— Минутку! — крикнул Макс и прошептал Джиллиан, застывшей у кровати: — Залезай обратно.
Она забралась под одеяло, примостившись на самом краешке. Макс покачал головой:
— Ближе. И укройся полностью.
— Он подумает, что на мне ничего нет!
— В том-то и суть. Ему определенно покажется странной пижама с мишками и то, что мы не занимались любовью в первую брачную ночь.
Она подвинулась ближе, и Макс сам сократил оставшееся расстояние, прижав ее к себе. Осмотрев ее, он остался недоволен:
— Все равно неубедительно. Ты похожа на монашку. Расстегни верхние пуговицы и стяни верх с плеч.
— Но…
— Быстро!
Она закусила губу, повозилась под одеялом, и Макс увидел ее обнаженные плечи. Он предпочел не думать о том, какую бурю в нем породил этот намек на обнаженное тело. Часть его, словно обуреваемый гормонами подросток, хотела послать Джейка подальше и сорвать с Джиллиан пижаму. Однако ему удалось напомнить себе, что он не подросток, а взрослый мужчина, способный контролировать свои действия, хоть и не все части своего тела. Как хорошо, что одеяло толстое.
— Входи! — крикнул Макс.
Джейк вошел с подносом в руках.
— Не смотрю, — сказал он, не глядя на них. — Меня мама заставила, я тут ни при чем. Я сказал, что это плохая идея, но она настояла.
— Поблагодари ее и скажи, что не стоило утруждать себя, — с чувством сказал Макс. — И ради всего святого, смотри, куда идешь, а то запутаешься в белье Джиллиан. Оно тут повсюду.
— Ничего подобного!
Макс обнял ее напряженные плечи, касаясь голой кожи, и если бы не присутствие брата, он отпустил бы себя. У него слишком давно не было женщины… слишком давно не было этой женщины.
