Ровена вскочила с дивана.
– Мой отец узнал, что случилось, и идет сюда проведать Дилана.
– Ты серьезно?
Ровена подхватила толстовку Колина с пола и бросила ему:
– Ты вряд ли хочешь быть здесь, когда он появится.
– Да, не хотел бы.
Интересно, сколько у них времени… Ровена тут же получила ответ, услышав стук в дверь.
– Что теперь? – спросил Колин.
– В спальню. – Ровена толкнула его в нужную сторону. – Я скажу, когда горизонт будет чист.
Отец постучал снова. Как только Колин закрыл дверь спальни, она распахнула входную дверь, изображая удивление:
– Здравствуй, отец.
Он отодвинул ее, входя, и требовательно спросил:
– Где Дилан?
Глубокий вдох и выдох.
– Он спит.
– Почему ты не позвонила и не сказала, что произошло?
– Что Дилан упал? – Ровена пожала плечом. – Он в порядке.
– Мне сообщили, у него шла кровь, – сказал сенатор, подозрительно оглядываясь по сторонам. Искал он явно не Дилана, потому что Ровена только что сказала, что мальчик в кроватке.
– Он ударился головой, но он в порядке, – ответила она.
– А Колин?
Ровена изобразила непонимание:
– А что Колин?
– Мне сказали, он вернулся в дом вместе с тобой.
– Дилан хотел, чтобы Колин уложил его спать.
– И?
– И он уложил.
– Что он вообще делал в детском саду?
– Он был на пробежке, бежал мимо и услышал, как Дилан заплакал. Подумал, что сможет помочь. Он сказал, что был медиком. Он помог Дилану и проводил нас домой.
– И где он сейчас?
– Не знаю. Как только Дилан заснул, Колин ушел. – Она сделала паузу и спросила: – А что, ты ожидал, что я буду развлекать его до конца дня?
– Конечно нет.
– Хочешь, чтобы я позвонила тебе, когда Дилан проснется?
– Вечером меня не будет здесь. Увижу его завтра за завтраком.
Что означало, что он был больше озабочен возможностью застать Колина в ее комнате, чем состоянием внука. Ровена проводила его до двери.
– Ты написала отчет о происшествии?
– Ты обеспокоен, что я подам на тебя в суд?
Сенатор наградил ее суровым взглядом. Возможно, он все же волновался за внука. Может, даже не зря.
– Заполню завтра.
Ровена захлопнула за ним дверь и привалилась к ней спиной. Подождав пару минут, она сказала:
– Горизонт чистый.
Колин вышел из ее спальни.
– Извини.
– Все нормально. Я развлекался, перебирая твои вещи.
Ровена сузила глаза.
– На самом деле я подслушивал у двери. Ты хорошо объяснила, как я оказался рядом.
Девушка упала на диван, внезапно ощутив себя вымотанной.
– Мне показалось, в это будет легче поверить, чем в твое желание выпить стакан воды.
Колин сел на расстоянии почти полуметра от нее.
– Он что-то подозревал.
– Он всегда что-то подозревает. Относительно меня, по крайней мере. Если бы он на самом деле думал, что ты можешь быть здесь, то обыскал бы все комнаты. Так что тебе не о чем волноваться.
– Камень с плеч.
Ровена посмотрела на часы:
– Дилан должен скоро проснуться.
Колин кивнул.
– Значит, мне пора.
– Похоже на то. Наверное, прозвучит наивно, но спасибо за это. Мне это действительно важно. Не просто секс. Очень долго я не чувствовала себя собой. Честно говоря, я совершенно забыла, кто я. Но после этого… я чувствую себя хоть немного как прежде. Мне нужно изменить свою жизнь, и теперь я чувствую, что готова.
– Рад, что помог. – Колин последовал за ней к двери.
– Тогда еще увидимся.
– Обязательно.
Ровена поднялась на носочки, чтобы поцеловать его в щеку, – если бы поцеловала в губы, то не смогла бы остановиться. Потом она открыла дверь, и Колин вышел. Просто, без сложностей, с достоинством. Если бы каждое расставание было таким легким. Но после двух дней знакомства и страстных поцелуев – что еще ожидать? Наверное, с Колином все время такое случалось.
Схватив ноутбук, Ровена снова устроилась на диване, скрестив ноги. Впервые за долгое время ощущая себя храброй, она открыла браузер и нашла Департамент здравоохранения Лос-Анджелеса. Сегодня, решила она, будет первый день ее новой жизни.
В следующий понедельник Ровена принимала в детский сад новичка Мэтта, очаровательного белокурого и синеглазого мальчика шести недель от роду, мама которого только что вышла из декретного отпуска. Всегда было радостно знакомиться с новым ребенком, особенно таким маленьким. Первый час он вел себя как ангелочек. А потом начал кричать и не переставал весь день больше чем на пять минут. Все по очереди его укачивали, меняли подгузники, кормили и давали отрыгнуть, но, сколько ни пытались, он не успокаивался.
Дети нередко плакали в первый день без мамы, так что Ровена понадеялась, что на следующий день будет лучше. Но лучше не стало. Малыш был безутешен, и к обеду все достигли пределов терпения. Во время тихого часа, пока старшие делали домашнюю работу, а младшие спали, Ровена заперлась с Мэттом в своем кабинете, чтобы его постоянный плач не мешал остальным детям. К середине тихого часа к ней заглянула Триша:
– У тебя гость.
Поскольку единственным ее гостем бывал отец, Ровена решила, что это он, и тяжело вздохнула:
– Зови его сюда.
Она закрыла пасьянс, в который играла на компьютере, так как сосредоточиться на чем-то под плач младенца было невозможно, и подняла голову на звук открывшейся двери:
– Колин?
– Привет, – сказал он с улыбкой, от которой у нее внутри все растаяло, как мягкая карамельная начинка ее любимой шоколадки. – Есть минутка?
Прошлые четыре дня она всеми силами старалась не думать о нем. Не очень успешно.
– Э-э… конечно, – ответила она. – Только закрой за собой дверь.
Колин вопросительно посмотрел на нее.
– Чтобы Мэтт не мешал тихому часу.
– А-а, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Я хотел проверить, как дела у Дилана, – продолжил он, перекрывая плач Мэтта.
– Отлично! Он теперь всем рассказывает, как ты спас его от мучений в больнице.
– А у тебя как дела?
– Хорошо, – ответила она, гадая, заметил ли Колин, как напряженно и искусственно звучит их беседа. Лучше бы он оставался на своей территории. Но Ровена не хотела грубить. – А ты?
– Занят. Мы сильно продвинулись в работе. Хотя впереди еще немало.
– Рада это слышать. – Чем скорее Колин отправится обратно в Англию, тем лучше. Конечно, без него будет скучно. Но пока что приключения были ей не по силам.
Мэтт издал особенно пронзительный крик, и Колин поморщился:
– С ним все в порядке?
– Он недавно в детском саду и скучает по маме. Если повезет, через день-два он успокоится. Хотя иногда уходят недели. Мы все укачиваем его по очереди.
– И теперь твоя очередь?
