Неудивительно, что Анабелла с легкостью решилась сбежать с ним пять лет назад. Она хотела скрыться, отчаянно надеясь на что-то новое.
Он нежно покачал ее и почувствовал, как второй альбом врезался ему в ногу. Во втором альбоме были их фотографии. Он думал посмотреть их с ней сегодня, но увидев, как она рыдает, передумал, решив, что для нее на сегодня достаточно.
Она была все еще очень ранима. Лусио начал закладывать фундамент, стараясь собрать ее воспоминания воедино, но сейчас пришло время остановиться. Она не была готова услышать подробности их ужасных отношений.
Пусть погорюет, поплачет о своей семье, о Тадео, о себе. Она потеряла больше, чем семью. Она потеряла часть своего сердца.
Вволю наплакавшись, Ана наконец подняла голову и посмотрела на Лусио. Ее глаза опухли, а его рубашка промокла насквозь. Лусио беспокойно взглянул на нее. Сейчас ей меньше всего было нужно его беспокойство.
– Со мной все в порядке, – сказала она, шмыгая носом и дергая его за рукав мокрой рубашки. – Но тебе нужно переодеться.
– М-м-м, – протянул он и поцеловал ее в лоб, потом рассмеялся, заметив смущение на ее лице. – Извини, я забыл.
– Я так и думала. Сейчас вернусь.
В ванной Ана умылась, расчесала волосы, припудрила кончик покрасневшего носа. Когда она вышла из ванной, ее лицо снова было невозмутимым.
– Так лучше? – спросила она, показывая на свои блестящие волосы и посвежевшее лицо.
– Не знаю. Мне очень нравится эта истеричная девушка, – сказал он, вставая.
– Девушка? – Ану всегда удивляло, какой он высокий, как хорошо сложен. У него были широкие плечи и длинные ноги. – Благодаря тебе я уже давно не девушка.
Она никогда не забудет их первую ночь. Анабелла не сказала ему, что она девственница, а он не догадывался о том, что ей семнадцать лет, что она еще учится в школе и что ее родители очень богаты. Она ничего не сказала ему, а он ничего не спрашивал.
Это было лучшее время в их жизни.
– Ты всегда будешь моей девушкой, – ответил Лусио и тепло улыбнулся. Она была уверена, что он тоже помнит их первую ночь.
– Ты коллекционируешь девушек?
– Нет. Я просто хочу тебя.
Они долго смотрели друг на друга, и она почувствовала, что краснеет, а в ушах у нее начинает звенеть. Она видела, как он скользит проникновенным взглядом по ее лицу, груди, видела страсть в его глазах. Если бы он только обнял ее сейчас, прикоснулся к ее горячей коже!
Он понимал, что она чувствует. А она была уверена, что он знает о ее страсти к нему.
Когда они занимались любовью последний раз?
– Мы уже давно… – Ана замолчала и облизнула языком верхнюю губу, мысленно спрашивая себя, почему у нее пересохли губы и бешено колотится сердце. – Мы давно не занимались… сексом?
Сексом. Почему она сказала сексом? Почему не сказала любовью? У них никогда не было секса. У них всегда была любовь.
Ана увидела, что он прищурился, и почувствовала, что краснеет. Внезапно она стала голой и уязвимой.
Что-то между ними изменилось. Он изменился.
Или она?
– Да, давно, – спокойно согласился он.
Но это было только внешнее спокойствие. Она видела огонь в его глазах, отражение страсти, бушующей внутри. Это были новые и одновременно знакомые чувства.
Он скучал по ней.
Но он не принадлежал ей по-настоящему.
Что все это значило?
Ана закрыла глаза, думая, что если в этом кроется что-то плохое, то лучше ей ничего не знать, потому что она не была готова к этому.
Если он встретил новую любовь… если у него новая жизнь… ей лучше подождать, пока он сам не расскажет ей обо всем. Лучше провести с ним один прекрасный день – и одну прекрасную ночь! – пока не станут известны плохие новости.
– Ты похожа на своих сестер, такая же грустная, худышка моя, – прервал молчание Лусио. – Тебе не нужно печалиться, когда я рядом.
Он называл ее другом, приятелем; это было непроизвольное проявление заботы и одновременно так хорошо определяло их отношения. Друзья, товарищи, любовники.
Она погладила его грудь, чувствуя упругие мускулы и сильное тело.
– Тогда пообещай мне, что останешься со мной навсегда.
Он посмотрел на нее так, словно она была всего лишь сон. Облако. Мираж.
– Я останусь с тобой до тех пор, пока ты не попросишь меня уйти.
– Я никогда этого не сделаю, – прошептала она.
Он проглотил комок в горле. Его глаза заблестели.
– Никогда – это довольно долго.
– Да, – согласилась она, сжимая его запястья своими руками. – Ты уже как-то раз говорил эту фразу.
Я не боюсь времени, не боюсь жизни, единственное, чего я боюсь, это потерять тебя, потому что тогда это будет точно навсегда, Лусио, это будет навеки.
Лусио было трудно дышать. Он еле слышно вздохнул, но это не помогло. Он должен остановиться. Но как? Он должен сказать ей правду.
Она была его жена. Она ненавидела их брак. Она захотела развода.
Скажи ей. Скажи ей, болван, скажи, пока она снова не разбила тебе сердце. Скажи ей то, что ты должен сказать, и заканчивай с этим!
Но она смотрела на него с такой любовью, ее красивое лицо было таким живым, а глаза светились надеждой и верой.
Она верила, что у них есть будущее.
Она верила, что они вместе, плечом к плечу, будут противостоять этому миру.
Лусио наклонился и поцеловал ее. Только один поцелуй. Он только дотронется до нее, почувствует ее запах, вкус и сохранит этот поцелуй в памяти навсегда.
Я люблю тебя. Эти слова крутились у него в голове, пока их губы сливались в страстном поцелуе.
Я люблю тебя, моя милая. Люблю все, что в тебе есть, люблю все, что между нами было.
Дверь отворилась, и Лусио виновато поднял голову. Экономка стояла в дверях, держа в руках поднос.
– Обед для сеньоры, – произнесла она.
– Поставьте на стол, – сказал Лусио, отходя от Анабеллы. Он чувствовал себя ужасно. Он не должен пользоваться ее состоянием.
– Вы будете обедать, сеньор? – спросила экономка, расставляя тарелки на столе.
– Нет, спасибо.
– Но, сеньор, вы сегодня ничего не ели. Я принесу вам обед.
– Не надо, – быстро сказал Лусио. Он пришел сюда посмотреть альбом с фотографиями, чтобы помочь Ане вспомнить, а вместо этого только еще больше все запутал.
– Я знаю, вы почти не спите, сеньор. Вы, наверное, устали. Вам надо немного отдохнуть.
– Спасибо.
Лусио кивнул и вышел из комнаты.
Что он наделал? Как мог так поступить с Анабеллой? Если он беспокоится о ней, если по-настоящему любит ее, он должен был сказать ей правду.
Он должен был рассказать, как все было, а не искажать действительность.
Весь оставшийся день Лусио провел в кабинете, работая за компьютером, отвечая на письма и телефонные звонки. Он заметил, что если концентрируется на работе, то забывает обо всем.
