Джон поставил фигурки рядышком.
— А король действительно любит ее?
— Всем сердцем.
— Тогда она самая счастливая в мире женщина, — рассмеялась Келли. — Самая-самая счастливая.
Джон притянул ее ближе и заглянул в глаза. И эти глаза сказали ему, что Келли хочет его, что она его примет… Ее губы — мягкие, щедрые, обещающие — прижались к его губам. Джон чувствовал, как трепещет ее тело, как рушатся стены крепости, державшие в заточении его королеву.
Руки Келли потянулись к верхней пуговице блузки.
— У меня есть еще подарок для тебя, — шепнула она, улыбаясь.
— Скажи мне, что это не сон.
— Это сон. Обо мне.
Она расстегивала пуговицы, и губы Джона следовали по пятам за ее пальцами. Еще две пуговицы, и его губы коснулись белого кружева, прикрывавшего ее полные груди. Еще две… Джон вскочил, подхватил ее на руки и понес в спальню. Уложив Келли на кровать, он быстро разделся и лег рядом.
— Милый, милый, милый… — страстно шептала она, торопливо избавляясь от последних покровов.
Джон понял, что его мечты стали реальностью. Оказывается, у Келли есть свои тайные источники страсти, о силе которых он и не подозревал. Она исполняла великолепную серенаду любви, обволакивая его своей нежностью, соблазняя великолепными черными волосами, дразня смуглым телом… Джон и раньше догадывался, что в Келли уживаются страстность и нежность, невинность и чувственность, застенчивость и распутность. И теперь она доказала это, став частью его самого, лучшей частью.
— Ты никогда не говорил мне, играешь ли в шахматы, — неожиданно сказала Келли, нарушив тишину, в которой слышалось только их усталое дыхание.
— А ты никогда не говорила, захочешь ли улететь со мной.
— Ты не спрашивал меня об этом.
— Вот теперь и спрошу. Не хочешь ли ты выйти за меня замуж?
— Ты удивил меня, Джон, — прошептала она.
— Келли, с первой нашей встречи я знал, что хочу жениться на тебе. Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Ты не просто красива, у тебя чудесная душа. Я впервые увидел тебя с одной из твоих девочек. Ты слушала ее так внимательно, что я понял: ничто на свете не оторвет тебя от нее, пока она не закончит говорить. Твои глаза все рассказали о тебе. Я вышел из комнаты и спросил у кого-то из персонала замужем ли ты.
— А если бы я была замужем? — тихо спросила она.
— Тебе пришлось бы заключать договор на ремонт приюта с кем-нибудь другим.
— И тот, другой, сорвал бы на этом изрядный куш.
Он промолчал.
— Я знаю, ты ничего не заработал на «Надежде». Я видела счета.
— Назначить такую низкую цену была идея моей семьи.
— Ты сделал это, потому что… полюбил меня?
И только сейчас Джон понял, что еще не сказал этих, самых главных, слов!
— Я люблю тебя, — нежно произнес он, легко и радостно выпуская эти слова на свободу. — Я люблю тебя…
— Ты дал мне так много, а что я могу дать тебе? Иногда мне кажется: ты как будто заглядываешь внутрь меня, видишь все, чего мне всегда недоставало, и даришь мне это одно за другим.
Она чувствовала: Джон не понимает ее, и все же еще не могла заставить себя рассказать о своем детском рождественском списке.
Он засмеялся:
— Значит, я порчу тебя?
— Да.
— Но это взаимно. Видишь ли, с самого раннего детства я знал, что хочу иметь рядом с собой такого человека, которого смогу любить так, как мой отец любит мою мать. Мне уже двадцать девять, и только теперь я встретил такую женщину. Только теперь…
Келли видела, как женщины смотрели на Джона, и понимала: многие из них хотели бы оказаться рядом с ним. Но он выбрал ее.
— Ты не сказала «да». — Его голос звучал очень нежно.
Она молчала: нужно о многом подумать, понять свои собственные чувства, а это ей всегда плохо удавалось.
— Тебе не обязательно говорить сейчас «да», но ты могла бы сказать, что тоже любишь меня.
Келли подумала о человеке, которого всегда тайно и страстно желала, о человеке, который будет любить ее и думать, что она самая прекрасная и самая удивительная женщина в мире. И поняла, что этот мужчина находится рядом.
— Я люблю тебя. Я действительно люблю тебя, Джон.
Он еще крепче обнял ее, а она — странное дело! — почему-то подумала вдруг о своих девочках, об их рождественских списках… Упорная работа и… неожиданные подарки.
— Чем я заслужила тебя? — прошептала она.
— Любовь не ищет заслуг, — отозвался Джон, неистово целуя ее. — Любовь это любовь. Разве ты не понимаешь, дорогая? Любовь — это просто чудо.
Лунный свет отражался от снежных сугробов, миллионы сверкающих звездочек падали на землю, освещая дорогу к дому Хопкинсов. Рождественские песни лились из приемника в машине, заполняя паузы в их разговоре. Келли подумала, что никогда еще в ее жизни не было такой прекрасной ночи.
— Как ты думаешь, что сейчас делают твои девочки? — спросил Джон.
— Садятся за праздничный ужин, — уверенно сказала Келли. — Ведь они за него проголосовали. Я сама подсчитывала голоса.
Как только Келли стала директором, она решила, что дому необходимо иметь нерушимые рождественские традиции. Что бы ни творилось в мире, девочки могли рассчитывать, что в этот день у них всегда будет праздник.
— В эту ночь они все постараются вести себя как леди, — продолжала она.
— То есть не будут ни ссориться, ни щипаться?
— Безусловно. Когда мы уходили, они как раз выбирали, что надеть. После обеда они обменяются подарками, теми, что приготовили друг для друга. Подарки могут быть разными. Ну, например, обещание помочь сделать домашнее задание или целую неделю мыть посуду.
— Замечательно.
— А еще они ставят небольшой спектакль.
— Да, я слышал. Кэти хотела спуститься по дымоходу, но ты ей не разрешила.
— Она спрячется за камином и выскочит оттуда. Тоже неплохо.
— Мне жаль, что я всего этого не увижу.
— Ничего подобного. Я дала им обещание, что ты придешь к нам завтра. Так что готовься.
Он повернул на подъездную дорожку, ведущую к дому Хопкинсов.
— Ты устроила хорошее Рождество для детей, Келли. Они, должно быть, счастливы.
— Насколько могут быть счастливы дети, которые не проводят праздники в своих семьях.
— И никто из них не уезжает домой?
— Некоторые уезжают завтра утром, на один день. Еще к нескольким приедут родители. Правда, очень к немногим.
— Поэтому так важно то, что ты для них делаешь.
Келли улыбнулась ему теплой улыбкой.
— Завтра будет хороший день, — бросил Джон.
На минуту Келли испугалась: вдруг Джон потребует немедленного ответа на свое предложение. Прошедшая неделя была удивительной. Джон проявлял поразительное терпение. Но она знала: так долго не будет продолжаться, надо дать ему ответ.
