не означает, тем более завтра я уезжаю.
— Будете на выходных встречаться, так даже романтичнее. Не успеете друг другу надоесть.
— Ой, ну что за чушь? Ты женских журналов перечитала? — голос Влады неуловимо меняется. — Если человек твой, то он никогда тебе не надоест.
— Ничего себе! Да ты романтик?
Ещё одно сообщение. Чёрт, да что ему непонятно? Если девушка не отвечает уже третий день подряд, значит, она против общения. Тимур либо глупый, либо чересчур настойчивый.
— Не была замечена в подобной фигне, — тут же возвращается привычная юморная Влада, которая к любви и романтике относится с огромной долей скепсиса. — Ладно, завтра обо всём подробно расскажу. Ты во сколько приезжаешь?
— Около шести.
— Отлично, тогда до встречи!
Несколько секунд я сомневаюсь, но всё же открываю мессенджер.
«Давай встретимся завтра?»
«Я освобожусь около семи, не хочешь прогуляться?»
«Если хочешь прекратить наше общение, то сообщи об этом прямо, а не включай игнор»
Вот он вроде бы ничего плохого не написал, а мне стыдно. За то, что ответила на его первое сообщение, что добавила его друзья, что полторы недели мы переписывались обо всём на свете. Мы обсуждали школьные годы, любимые фильмы и музыкальные группы, вспоминали свой выпускной и поступление в университет, даже про независимое тестирование говорили, про сложные предметы, про нечестных преподов, которые, оказываются, берут взятки. Я писала Тимуру о своих родителях, скидывала фотки родного города, жаловалась на отсутствие кинотеатра и нормального ресторана. Да, у нас есть пиццерии, но туда в основном ходят семьи с детьми, мне среди них неуютно. Со школьными подругами созванивалась, но никто не захотел встретиться, поговорить о жизни. Так бывает, наши пути разошлись, но на душе всё равно грустно.
Тимур меня поддерживал, был искренним в переписке, общительным, весёлым, интересным. Сбрасывал разные смешные картинки, пару раз делился классными песнями, а потом оказалось, что он тоже любит «Звёздные войны», и мы весь вечер обсуждали новую трилогию.
А потом, три дня назад, я говорила с Владой, и она вскользь упомянула, что скучает по Тимуру. Она тут же опомнилась, отшутилась, сменила тему, но я ведь слышала тоску в её голосе и остро почувствовала свою вину. Общаться с бывшим парнем лучшей подруги — это предательство. Я ведь даже ничего Владе не рассказала, очень боялась её расстроить, разочаровать, и тем самым делала только хуже. Когда ложь растягивается во времени, она перестаёт быть спонтанной. Теперь уже так просто не отвертишься, не скроешь свои запретные желания.
Мне интересно с Тимуром, я хочу с ним общаться и безумно хочу с ним встретиться, но не могу. Я прекратила наше общение. Снова сбежалась, скрылась в своей ракушке. Какая же я трусиха, боже!
Входящий вызов. В телеграме. Любимая мелодия оглушает, бьёт по барабанным перепонкам.
Чёрт! Я смотрю на значок зелёной трубки, дёргаюсь, но в последний момент убираю руку. Я не готова разговаривать с Тимуром, не выдержу, если услышу его голос. Одно дело общаться в мессенджере, совершенно другое — впитывать его интонации, улавливать изменения в его тембре, в произношении…
Мелодия прекращается. Дрожащими пальцами я набираю сообщение:
«Прости, я больше не могу с тобой общаться. Не хочу и дальше предавать Владу»
После этого я в порыве какого-то дикого ужаса блокирую номер Тимура, чтобы он не смог мне ни написать, ни позвонить.
Браво. Очень смелый поступок.
* * *
В общежитии всё по-прежнему: шумные споры в коридоре, запах жареной картошки доносится из кухни, очередь собирается возле умывалки. Не скажу, что я скучала по этой атмосфере, но всё же здесь веселее, чем дома.
В комнате никого нет. Я достаю одежду из сумки, завариваю малиновый чай, открываю ноутбук и смотрю дальше сериал, в котором не помню половину событий. Я за ними просто не уследила, потому что думала о другом: о неудачном свидании с Генрихом, о посредственном первом поцелуе, о страдающей подруге и, конечно же, о Тимуре.
Он мне нравится. Глупо это отрицать. Пальцы зудят от того, как сильно я хочу написать ему в телеграме и обсудить последний просмотренный фильм, тёплую погоду, возвращение к учёбе — да всё, что угодно, лишь бы узнать его точку зрения и снова почувствовать себя живой.
Дни без общения с ним кажутся серыми и бессмысленными. Я словно потеряла что-то очень важное. Но нельзя давать слабину, нельзя снова предавать Владу! Она заслуживает хорошего отношения к себе. Я и так чуть не испортила нашу дружбу.
Наконец дверь распахивается, и в комнату влетает Влада.
— Привет! — кричит она на всю комнату и прямо в обуви бежит ко мне обниматься. — Блин, я так соскучилась!
— Привет, — киваю я. — Взаимно.
— Дома хорошо, а в общаге, — она запинается, — нуу…. терпимо.
И хохочет так, что у неё слёзы на глазах выступают. Я заражаюсь её хорошим настроением, широко улыбаюсь, тоже смеюсь.
— Ты так рада вернуться в общагу? — спрашиваю недоверчиво. Знаю, что Влада любит родной город и что она совершенно не скучала эти две недели.
— Ага, — подруга наконец-то вспоминает про обувь и скидывает кроссовки. — А вообще у меня просто хорошее настроение.
— Просто так ничего не бывает, — говорю я словами своей любимой бабушки. — Неужели с Владимиром вчера общалась?
— С кем? А, нет, с Вовой я больше не разговаривала. Дело в другом.
— Ну говори уже, не тяни.
Я очень рада видеть лучшую подругу счастливой и улыбающейся. Чувство вины притупляется, у меня даже мелькает мысль, что как только у Влады появится новый парень — я смогу восстановить общение с Тимуром. Так хочется верить в чудеса! Я зажмуриваюсь от яркой картинки, представшей перед глазами. Влада идёт за ручку, допустим, с Владимиром, а сзади мы с Тимуром обсуждаем мультфильм по «Звёздным войнам». И нам всем хорошо, нет неловкости или удушливой вины.
— Короче, — Влада садится на кровать, обнимает колени руками и смотрит на меня сияющими глазами, — я в электричке встретила Тимура.
Земля уплывает из-под ног, мир кружится и с треском ломается. Я делаю шаг назад, бессильно падаю на
