Виолетта за своей перегородкой прижалась к стене. Макс обманул ее, он неплохо сыграл свою роль. Теперь она никогда не поверит ему. Никогда.
Пока она так тайно наблюдала за Максом, он вынул из пальто лайковую белую перчатку, которую она потеряла в его доме. Сердце Виолетты обливалось кровью, когда ей пришлось в спешке оставить ее там.
Но Макс нашел ее, этот кусочек прошлого. Какая ирония судьбы! У них обоих было теперь по перчатке.
Он держал ее в руке, мягко разглаживая.
— Это… видите ли… это ее. Она принадлежит девушке, которую вы посылали в наш дом… Вы знаете ее. Вы должны. Ведь кто-то должен же…
Саймон взял перчатку и внимательно рассмотрел ее.
— Простите мне мои слова, милорд, но эта перчатка мне не знакома. Вам, наверное, следует обратиться в другой магазин.
Когда он протягивал Максу перчатку, Виолетта затаила дыхание, боясь, что может не удержаться и броситься в объятия Макса, и тем самым выдаст себя.
Она не могла позволить себе поднять на него глаза. Они все еще стояли обнявшись, а их дыхание сливалось воедино. Наконец стук подков стих вдали, и они остались одни, освещенные лунным светом. Было слышно, как волны внизу разбиваются с шумом о скалы. В эту минуту из всех звуков для них существовал лишь шум прибоя и биение сердца. До наступления рассвета оставалось еще несколько часов.
— Я должен был поцеловать тебя, Иоланда, — словно извиняясь, произнес Макс.
— Все хорошо, — она смотрела на него, словно загипнотизированная.
— Моя обязанность — защищать тебя любым способом.
Даже если необходимо было для этого поцеловать ее.
— Понимаю, — застенчиво проговорила она. — Это был просто спектакль, опасный маскарад, чтобы обмануть этих фанатиков, и мы справились с этим.
— Да.
Она вся дрожала от холода, Макс взял ее за руку и повел к берегу.
— Нам надо дождаться Армана, — прошептала она, не в силах оторвать свой взгляд от его губ.
Она находилась все еще под воздействием того волшебного состояния, ей так много хотелось спросить его об этом поцелуе.
— Макс!
— Не говори ничего об этом. Все прошло.
Он тоже не сводил взгляда с ее губ, глаза его горели, а руки обхватили ее лицо, играя с растрепавшейся от ветра прядью.
— А как же Арман?
Ей показалось, что он вздрогнул, как бы пытаясь на чем-то сосредоточиться.
— Пока он не придет, мы ничего не сможем сделать.
— Ничего? — голос ее задрожал.
Макс прижал ее еще ближе к себе и прошептал, едва не касаясь ее губ:
— Ничего.
Его поцелуй остановил ее слезы и отвлек от разговора об отсутствующем брате. Он затмил все звуки окружающего мира, но никак не мог заглушить эха отчаяния в ее сердце…
И только тогда, когда звякнула закрывающаяся дверь, и Макс ушел, Виолетта дала волю душившим ее слезам, и они градом покатились по ее щекам. Почему они не встретились в какое-нибудь иное время? Ведь тогда было бы все по-другому. Но ее мысли и мечты были несбыточны. И она об этом знала.
В комнатку зашел Саймон и с сочувствием посмотрел на нее.
— Я солгал ему ради вас, Виолетта. Вы сами этого хотели. Ведь вы этого хотели? — задавая этот вопрос, он вытянул из кармана платок и протянул его плачущей Виолетте. — Мне очень жаль. Революция и Купидон — не очень-то удачная парочка.
Виолетта всхлипнула.
— Саймон?
Он нежно взглянул на нее.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности. Мы с Фанни защитим тебя в любое время. Я буду лгать, когда ты захочешь. Я думаю, Бог меня за это простит.
— Пусть Бог простит и меня, — прошептала она и, пряча свои покрасневшие глаза, направилась к задремавшему Гаспару, чтобы сверить выкройки. — Иногда ложь приносит больше пользы, чем вреда, ты не согласен, Саймон? — в этот момент она думала о береге Франции, залитом лунным светом, а вовсе не о магазине Саймона.
— Если это делается ради большей правды, то — конечно, — согласился тот и вернулся к своим выкройкам.
Не прошло и часа, как в лавке снова зазвенел колокольчик, и Саймон вышел к заказчику. На этот раз Виолетта узнала голос той женщины из дома Макса. Каро была сердита, так как ей пришлось нанимать экипаж, чтобы добраться до магазинчика, и приступила к делу без лишних предисловий.
— Сегодня моя крестная была весьма недовольна.
— Разве наша девушка не принесла вам ленты? — спросил Саймон, изображая саму наивность.
— Я не видела, какие у нее там были ленты, но успела заметить, как она позволила себе обращаться с наследником дома. У нее даже хватило наглости непристойно вести себя прямо под крышей Шелберн-хауса. Я очень надеюсь, любезный, что вы ее уволите за такое поведение, иначе моя крестная будет вынуждена пользоваться услугами другого мастера, пусть даже ради принципа. Она могла бы придти сама, но этот разговор настолько деликатен, что я вызвалась сходить к вам.
Саймон минуту помолчал, а Виолетта прижала к своим губам палец, вспоминая поцелуй Макса. Такой сладкий, но такой опасный.
— Да-а. Это просто ужасно.
— Вы что, смеетесь надо мной?
— Я слишком дорожу вашим расположением, мисс Корделл, чтобы смеяться над вами.
— Возможно, она совершила еще один возмутительный поступок, — сказала Каро, понизив голос. — Я непременно должна вам сообщить, что у этой девчонки была пара изящных перчаток, и вам следовало бы хорошенько проверить, все ли у вас на месте. Уж больно они изысканны для таких девиц, как она.
Саймон притворился пораженным этой новостью.
— Я очень благодарен вам за это сообщение, — мягко произнес он, снова говоря неправду. — Чем еще я могу быть вам полезен? — он с надеждой посмотрел на дверь лавки.
Где-то через час Саймон, совершенно измученный, зашел за занавеску.
— Ее зовут мисс Корделл.
— Каролина Корделл, — сказала Виолетта.
— Она не теряла времени — сразу же примчалась сюда, вслед за тем симпатичным джентльменом.
И опять Виолетта вздрогнула.
— Мисс Корделл слишком быстро пришла к ошибочным выводам. Это из-за нее мне пришлось убежать из этого дома, и я в спешке потеряла свою перчатку. — Виолетте стало стыдно за беспокойство, причиненное ею, и она склонилась над своей вышивкой, надеясь, что все закончилось.
— Что произошло во Франции? — спросил Саймон. — Что же случилось там между тобой и этим джентльменом?
— Я же говорила вам. Я просто еще одна эмигрантка, которой он помог добраться до берегов Англии.
