будет? — отлично, всё идет по плану.
— Поговорю с отцом, попрошу простить тебя… устроит?
— Подумаю. Узнаю что, наберу.
Прости, брат. Но тебе придется отпустить свою жену. А уж я позабочусь, чтобы она не только исцелилась от всего, что случилось, но и полностью тебя забыла.
Сдаю внедорожник, в отель возвращаюсь на такси. Когда вхожу в номер, Лиля сидит на подоконнике, потягивает минералку. Красивая. Хоть и уставшая. Задумчивая.
— Ты долго, — на ней шелковая ночнушка.
Член мгновенно оживает. Смотрю на изящные изгибы этой женщины. Я хочу её… пиздец как хочу. Она видит мой интерес и мгновенно краснеет.
— Прости, ничего более подходящего не нашлось.
— Тебе идет, — хриплю, выдавливая улыбку и отчаянно борясь с желанием наброситься, — знал, когда покупал.
— В душ пойдешь? — спрашивает она, — там классно. Будто сто лет нормально не мылась.
— Пожалуй.
Иду в ванную, скидываю вещи. Смотрю на себя в зеркало. Член стоит колом. Понимаю, что без экстренных мер обойтись не смогу. Включаю воду, захожу в кабинку. Здесь всё еще пахнет ей.
Блядь… яйца сжались до боли. Лиля… твою ж… обхватываю член рукой. Двигаю быстро. Прикрываю глаза и представляю наш поцелуй. Который заканчивается сексом.
Фантазия уносит. Лиля на дорогих шелковых простынях, её стройные бёдра распахнуты.
— Сука… — я уже не могу контролировать образы, подкидываемые возбужденным мозгом.
Прикрытые глазки, пухлые губки… стоны удовольствия. Тугое лоно, в которое толкается мой член. Пальчики, стягивающие простынь, крики от ярких оргазмов. Солёный вкус смазки и ЕЁ аромат. Неповторимый, будоражащий, подчиняющий.
— Лиля… пиздец… — оргазм приходит быстро.
Кончаю в кулак, выругиваюсь. Быстро споласкиваюсь, выхожу в одном полотенце. Вижу, как девочка краснеет. Усмехаюсь.
— Что хочешь поесть?
Но она не сводит глаз с моего тела. В свои почти сорок я слежу за собой. Кубики, вся хурма. Лиле нравится. Она всё еще сидит на подоконнике.
— Ты чего не в постели? Ложись. По приезду покажем тебя моему доверенному врачу.
Она вдруг подбирается. С сомнением глядит на меня.
— Тоже сомневаешься в моей вменяемости? — вспыхивает.
— Нет, — улыбка так и лезет на губы, — твои рёбра, органы и… бесплодность. Я сомневаюсь во всех поставленных диагнозах.
— Вот как… — она смотрит в пол, — бесплодная никому не нужна.
— Дело не в этом. Просто хочу убедиться, что ты в порядке. Хотя бы физически.
— То есть, с мозгами у меня всё не в порядке? — вскакивает, грозно смотрит на меня.
Фурия. Дико возбуждает.
— После того, что ты пережила… у любого останется психологическая травма. Если захочешь или будешь чувствовать себя неуютно, сходишь к психологу. Я точно осуждать не буду.
— Спасибо и прости…
— Ничего, — ищу сменную одежду, — ну так что ты хочешь поесть?
— Роллы. Простые роллы, — выдыхает она.
— Будет сделано.
Спустя час мы лежим в номере на постели, телевизор включен. Лиля, как ребенок, лопает с блаженным выражением лица.
— Давно я вот так не кайфовала от еды, — прикрывает глазки, — Макс вечно бурчал, что я «холопский хавчик» заказываю. Я и перестала пару лет назад… достал.
— Он умеет, да.
— Прости, — она вдруг снова краснеет, — я некрасивая. Ненакрашенная, волосы в разные стороны.
— Ты красивая, Лиля. Безо всей этой ретуши. Расслабься. Прекрати извиняться. Я хочу стать другом для тебя.
— Только другом? — вдруг спрашивает она.
На коленях подползает ко мне. Внимательно глядит в глаза. Приоткрывает ротик. А я таращусь на её губы. Блядь, что же ты делаешь…
— Пока да, — хриплю.
— Понятно, — она замолкает, но не перестает смотреть, — Егор… у меня есть вопрос, который мучает меня уже давно.
— Какой?
— Мы с тобой ведь… ближе, чем я помню, да? Между нами что-то произошло?
— Возможно.
— Расскажи мне. Я хочу вспомнить, чем так тебя зацепила! Потому что… в твоём присутствии моё сердце бьется чаще.
Лиля сейчас такая милашка. Любопытный взгляд, аккуратный носик. Сука, я просто одержим ей. А нам ещё два дня вместе в этом номере торчать. Не наделать бы глупостей.
— Прости, — снова краснеет, — это неуместно, да? Я ветреная…
— Неправда.
— Правда, — горько усмехается она, — еще две недели назад я была по уши влюблена в мужа. Но всё вдруг изменилось. Меня словно пропустили через мясорубку. И теперь бросаюсь на совершенно чужого человека… некрасиво это.
Молчу. Ей нужно выговорится. Лиля сейчас совсем одна. Напугана, растоптана.
— Он был таким хорошим… я не понимаю… жила в розовых очках. Как могла не замечать?
Она чувствует себя виноватой.
— Не нужно этого, Лиля, — слегка приобнимаю её, — Фадеевы — стальная машина. Они сметут любого.
— Неужели он и правда не любил меня? — она заглядывает мне в глаза, — ни капельки?
Изнутри поднимается волна ярости. Смотрит так… что хочет услышать? Что мой непутевый братец на самом деле её обожал? Хочу добить её чувства к нему во что бы то ни стало. Однако слова будто застревают в горле.
— Не знаю, Лиля. Чужая душа — потемки. Макс конечно мой брат, но я не могу тебе точно сказать, любил ли он тебя когда-нибудь или нет…
Не любил…
А я любил…
Но твой взор всё еще обращен в прошлое. Ты задаешь вопросы… а значит, будешь искать ответы.
— Даже не знаю, было ли в моей жизни хоть что-то настоящее… — лепечет она.
— Было.
— Что? Меня даже мать родная продала, как вещь.
— Ты. Ты настоящая.
Беру в руки её лицо. Печаль в глазах выворачивает душу наизнанку.
— Я хочу, чтобы и он, и она ответили, — вдруг говорит Лиля, — за всё, что со мной сделали.
— Ты хочешь мстить? — выгибаю бровь.
Она сжимает свои руки в крошечные кулачки. Яростно сверкает глазами.
— Он мало того, что меня растоптал, так и будущее моё уничтожил! Как буду без детей? Кому нужна? Я всю жизнь мечтала о полной семье!
Её голос срывается на крик.
— А он… — девушка начинает плакать, — просто обрюхатил мою помощницу! У него ребенок будет! А как же я?!
— Лиля…
— Ты спрашиваешь, хочу ли я мстить? Да, черт подери! Я жажду мести! Ради чего мне жить-то теперь?
Вытирает слёзы. Но они текут с удвоенной силой. Прижимаю Лилю к себе. Хочется её успокоить. Я готов и без детей прожить, лишь бы она рядом была. Но эта девочка хочет ребенка… и тут я бессилен.
— Хорошо, — шепчу, — я тебя понял.
— Что?
— Мой брат ответит, Лиля. Я помогу тебе свершить месть. Но прошу об одном… позволь себе жить.
— Как…
— Я знаю, о чем говорю. После того, как ушел из семьи без гроша в кармане, я ненавидел их всех. Мать, которая лишь смотрела, боясь и слово отцу сказать… отца, который до конца жизни останется высокомерной скотиной…
