только началом.
Винтер и раньше слышала об утренней тошноте и даже ожидала этого, когда поняла, что беременна. Но не была готова к тому, что последовало в течение последующих месяцев.
Ее постоянно мутило. Она не могла переносить запах кофе, рыбы, многих любимых раньше продуктов.
Все это было ужасно, но она бы стоически перенесла это ради будущего ребенка. Джош был рядом и всячески ее поддерживал. А когда бывал в отъезде, на съемках или репетициях, он постоянно присылал эсэмэски со ссылками на статьи про народные средства, слал бесконечные упаковки имбирных пастилок, которые притупляли тошноту.
Никакие средства не помогали надолго. Токсикоз был такой страшный, что она несколько раз попадала в больницу, где ей ставили капельницы от обезвоживания.
— И что было не так с имбирными пастилками? — допытывался он.
Винтер пыталась найти правильные слова. Она не хотела выглядеть неблагодарной. Но раз они договорились быть откровенными до конца, она продолжила:
— Когда я страдала от токсикоза… Я знаю, ты пытался помочь мне, и я ценила это даже тогда. Но у меня также возникло чувство, ну, как будто ты пытался меня починить. Как будто я была настолько сломлена, что тебе нужно было быстро найти решение, чтобы я снова стала собой, женщиной, которую ты любил, на которой женился. Чтобы я могла вернуться к своей роли в нашей романтической истории. А я тогда поняла, что никогда больше не стану той женщиной. — Винтер посмотрела на свое освещенное луной отражение в воде, и ей показалось, что она почти видит тяжесть тайны, поднимающуюся от него вместе с паром из лагуны.
— Ты пытался исправить меня, а я хотела одного — видеть тебя. Чтобы ты был со мной. Чтобы ты выслушал меня и сопереживал, не пытаясь все это уладить. Потому что тогда, когда это произошло…
Она замолчала, не в силах найти слова, чтобы продолжить. Как можно говорить о желанном ребенке, которого она потеряла?
Ее выкидыш был перстом судьбы. В этом ее уверяли все — от друзей и семьи до медицинских работников. Она не должна винить себя, она ничего не могла сделать.
Но Винтер винила себя. Потому что это она встала с постели, почувствовала головокружение и упала на лестнице. Это ее тело не смогло справиться с травмой, полученной при падении. Это она потерпела неудачу в материнстве еще до того, как у нее появился шанс попробовать.
И еще хуже был страх, который последовал за этим. Что Джош, возможно, был бы рад, потому что думал, что сможет вернуть прежнюю Винтер, хотя ее больше не существовало.
Еще более ужасающей была мысль о том, что он, возможно, захочет попробовать еще раз.
Она знала Джоша, знала, что он хотел большую семью. И она тоже мечтала иметь много детей, когда выходила за него замуж. Но теперь поняла, что это за пределами ее возможностей — физических, умственных или эмоциональных.
Винтер не могла рисковать снова забеременеть после всей той боли, страха и ужасного чувства потери, которые она перенесла в прошлый раз. И именно тогда она поняла, что должна уйти и позволить Джошу обрести семейное счастье с другой.
На другом конце лагуны Джош застыл, словно каменный истукан, ошеломленный ее признанием.
— Винтер, я… — наконец выдавил он.
Но она ничего уже не слышала. Она поспешно выскочила из лагуны, схватила халат и бросилась в свою комнату.
Признание далось ей слишком тяжело.
Джош не мог уснуть. А когда задремал, увидел те ужасные дни, когда пытался ухаживать за Винтер на расстоянии, а видел только ее осунувшееся и измученное лицо на экране телефона.
Даже когда он проснулся, все было ненамного лучше. Ее бледное лицо в лунном свете, когда она описывала, что чувствовала в то время, преследовало его не меньше.
«Мне нужно с ней поговорить», — твердил он про себя.
Ему еще столько всего нужно ей сказать! Объяснить и извиниться. Джош хотел лучше понять, через что ей пришлось пройти. Потому что, как оказалось, его попытки все исправить только заставляли ее чувствовать себя более сломленной. Что он упустил? Он думал, что она винила его за то, что того не было рядом, но теперь он задавался вопросом: что еще за этим стоит? Но он не мог ворваться к ней среди ночи для нового выяснения отношений.
Проворочавшись без сна до рассвета, он вошел в ресторан в семь утра. К своему удивлению, Джош обнаружил за одним из столиков завтракающего Лиама.
— Что у нас сегодня? — Джош скользнул на сиденье напротив своего друга, держа в руке чашку крепкого ароматного кофе. — Я имею в виду, как ты собираешься превзойти наблюдение за китами? Поход на ледник? Поездка к вулкану? Водопады? Ледяные пещеры? Что?
Джошу не терпелось отвлечься. Чем-то себя занять. По крайней мере, до тех пор, пока Винтер не будет готова снова поговорить с ним.
Лиам пристально на него посмотрел:
— Ничего столь драматичного. Сегодня все мои гости смогут вдоволь насладиться услугами невероятного спа-салона прямо здесь, в отеле. На самом деле я взял на себя смелость составить тебе расписание. — Он выудил из папки на столе карточку, на которой был аккуратно напечатан список процедур и время посещения сауны, паровых бань и других спа-услуг.
— Ого, а это не слишком? — поинтересовался Джош, пробежав глазами список.
— Ты все последние годы работал, как раб на галерах, — не моргнув глазом заявил Лиам, — поэтому тебе необходимо расслабиться.
Джошу показалось, что расписание больше походит на марш-бросок, но он оставил свое мнение при себе. Он прервет процедуры, если вдруг заскучает.
Он поболтал с Лиамом, пока тот не пошел работать. Затем налил себе еще кофе и стал наблюдать, как другие гости приступают к утренней трапезе.
Однако ни Винтер, ни Дженни нигде не было видно.
Вздохнув, Джош смирился с мыслью, что они, должно быть, заказали завтрак в номер. И он представить себе не мог, что его бывшая жена в ближайшее время отправится в геотермальную лагуну. Не после вчерашней ночи. Что означало, если он хотел поговорить с ней, ему нужно придерживаться расписания Лиама в надежде, что Винтер тоже придет в спа-салон. Зная Лиама, он подозревал, что время их процедур совпадет.
Через полчаса, согласно инструкции, Джош появился у входа в спа-салон. Здесь стеклянные стены и открытое пространство уступили место теплому дереву. По уютному коридору Джош прошел к ресепшен и вручил свою карточку улыбающейся женщине-администратору. Его проводили в раздевалку, где он мог переодеться и подготовиться. Затем Джош направился в номер под названием «Люпины».
— Все наши процедурные кабинеты
