— Эван, не выдумывай! Я доверяю тебе.
— Но ведь так было не всегда.
— Я неплохо разбираюсь в людях, Эван. И, хотя ты очень замкнут, я знаю, что человек ты хороший. Я вижу, как ты относишься к людям. Вчера, например, когда мы выходили из автобуса, ты подал руку пожилой женщине. А сегодня улыбнулся ребенку, который сидел в коляске. И со мной ты мил. Ты очень добрый, Эван. Я не хочу тебя проверять, это глупо.
— Но я этого хочу. Хотя бы просто для того, чтобы потом ты могла сказать своей недоверчивой подруге, что хорошо меня знаешь. Ты сама говорила, что тебе нечем заняться в отпуске. Так проведи один день со мной.
Она погладила его по щеке, а Эван в ответ сжал ее ладонь. Его рука была теплой, а пальцы пахли розами. Наверное, Эван сам выбрал каждый цветок для букета. Рейчел почувствовала комок в горле. Она готова была расплакаться от умиления.
— Хорошо, завтра я целый день буду рядом. Хотя и не понимаю, зачем это нужно.
— Но ты ведь наверняка и сама чувствуешь, что мы очень быстро проскочим стадию дружеского флирта, — тихо произнес он. — Я в этом уверен на сто процентов. Нам ничто не должно мешать, Рейчел. Ни нелепые подозрения, ни твои нервные подруги…
Ты снова меня пугаешь, — улыбнулась она одними краешками губ. — Наши отношения развиваются слишком быстро.
— А что, нужно подождать год другой?
— Я серьезно, Эван.
— Я тоже. Бояться глупо, Рейчи. Ты можешь многое пропустить, если будешь жить так, как тебе диктует общество. Первый поцелуй только после третьего свидания, первый секс после пяти встреч…
— Я всегда придерживаюсь подобных правил, — пряча улыбку, произнесла Рейчел.
— Сегодня четвертая наша встреча.
— Встреча, но не свидание. И пятая, если считать супермаркет.
— Но тогда ты меня не видела. Впрочем, я себе не враг: пятая так пятая. Если следовать твоим правилам…
— Эван!
Он рассмеялся:
— Шучу. Хотя и не могу выбросить из головы мысли о том, чем мы могли бы заниматься сейчас, будь сейчас пятое полноценное свидание.
— Пока что я согласна лишь на поцелуй.
Эвана не нужно было просить дважды. Их губы соединились. Эван действовал очень осторожно: изучал, медлил, словно пробовал ее губы на вкус. Рейчел такая неторопливость лишь раззадорила. Она обвила руками его шею, прижалась к нему, чувствуя, что сумела взволновать Эвана по-настоящему. Ее пальцы погрузились в его волосы. Они на самом деле были мягкими как шелк. Даже мягче шелка.
— Любимая, — прошептал он, отстраняясь.
Рейчел недоуменно уставилась на него и переспросила:
— Что ты сейчас сказал?
Эван прикусил губу и замотал головой.
— Не обращай внимания, пожалуйста. Вырвалось… Я очень впечатлительный.
— Ты влюблен в меня? — спросила Рейчел, обхватив себя руками за плечи, словно вдруг замерзла.
Ей никто и никогда не признавался в любви по-настоящему. Слова «Я люблю тебя» Рейчел слышала несколько раз, но произнесены они были лишь с одной целью: чтобы завлечь и соблазнить ее. Однако Эван был так серьезен и так натурально испугался, оговорившись. Так неужели любовь с первого взгляда существует и Рейчел сейчас получила тому подтверждение?
— Ладно, ты меня поймала! — с легким раздражением воскликнул Эван, отводя взгляд. — Я в тебя влюбился. Еще в супермаркете. Можешь презирать меня за это, но я ничего не мог с собой поделать. Любовь нельзя контролировать. Я не хотел тебя спугнуть, Рейчел. И признаться в своих чувствах собирался не раньше чем через три месяца после начала наших отношений… Если бы у нас с тобой все получилось… Но раз уж я проговорился… Теперь я наверняка тебя потеряю.
Последнюю фразу он произнес совсем тихо, но Рейчел ее услышала.
— Ты, кажется, мечтал о зеленом чае? — сказала она и, улыбнувшись, протянула ему руку. — Разговоры о любви, конечно, всегда к месту, однако я бы предпочла уйти с аллеи, где ходит столько любопытных людей. Предлагаю тебе посетить мое скромное жилище.
Эван взял ее за руку и заглянул Рейчел в глаза, выискивая в них ответы на свои незаданные вопросы.
— Все в порядке? — робко спросил он.
— В полном. — Она чмокнула его в губы. — Идем?
— Я самый счастливый человек на свете, — сказал Эван, крепко обнимая ее.
— Вот здесь я и живу, — произнесла Рейчел, пропуская Эвана в свою большую просторную квартиру, где даже вечером было светло благодаря огромным окнам.
— Уютно, — констатировал Эван, окинув обстановку беглым взглядом.
— Ты еще спальню не видел, — удивляясь собственной дерзости, подмигнула ему Рейчел.
— Надеюсь, и до нее очередь дойдет.
— Как-нибудь устрою тебе экскурсию, — рассмеялась Рейчел и увлекла его в кухню.
Эван помог ей приготовить сандвичи и заварить чай. Все, что он делал, начиная от нарезки хлеба и заканчивая засыпанием заварки в чайник, выходило у него так непринужденно и легко, будто он всегда жил один и привык себя обслуживать. Насмотревшись на Кэтлин и Джереми, Рейчел была уверена, что мужчины, хоть раз состоявшие в длительных серьезных отношениях, совершенно разучиваются делать что- либо по дому. К примеру, Джереми с трудом мог пожарить яичницу, хотя когда-то каждое утро готовил ее себе на завтрак. Сам он утверждал, что необходимые для одинокого мужчины навыки выживания со временем забываются, когда в доме появляется женщина. Судя по всему, к Эвану эти навыки вернулись. Или же его бывшая подружка была лентяйкой, которая ничего не делала сама.
Эван отнес поднос с едой, заварочным чайником и чашками в гостиную. Рейчел наполовину задернула шторы, чтобы яркий свет заходящего солнца не бил по глазам, опустилась на софу и похлопала ладонью рядом с собой.
— Иди сюда, я не кусаюсь.
— А жаль. Меня еще никто не кусал, хотелось бы попробовать. — Эван сел возле Рейчел и подал ей чашку с ароматным чаем.
— Помнишь, ты говорил о завтраке в постель?
Он покосился на нее.
— Разумеется.
— А что бы ты мне приготовил?
Эван хмыкнул и взял с тарелки сандвич.
— Я поджарил бы хлебцы, намазал их сливочным маслом, пока они не остыли, подогрел бы молоко. Потом положил бы на маленькое блюдце несколько кусочков черного шоколада, а рядом — лакричные палочки. И все это принес бы тебе.
— Калорийно, но вкусно. Правда, я не люблю лакрицу.
— Серьезно? — спросил он удивленно.
— С детства терпеть ее не могу.
Он скорчил недовольную гримасу, но не стал комментировать ее слова. Этого и не требовалось, по всему было видно, что Эван до глубины души разочарован: разве можно не любить лакричные палочки?!
