— Спасибо, Эмили.
— Зачем тебя Барни звал?
Эмили было так же любопытно это узнать, как и Лэнгли перед этим, и Сайан сказала:
— Он хотел поговорить об одной поделке из глины, которую я сделала.
— Да? — Эмили ее ответ показался не слишком убедительным. Она наклонилась над остатками своей трапезы и проговорила тихо, доверительным шепотом: — Послушай моего совета, не давай Барни вскружить тебе голову разной ерундой, потому что он упорхнет отсюда, как только чуть-чуть поправится, и кто знает, увидим ли мы его еще в наших краях.
— Это пока вы снова ему не понадобитесь, — сказала Сайан, и Эмили криво усмехнулась:
— А это случается не очень часто, так что тебе лучше настроиться на Лэнгли.
— Фиона мне советует то же самое.
— Тебе то же самое может посоветовать любой в нашей деревне, — сказала Эмили.
Лэнгли вернулся на кухню.
— Извини, Эмили, — сказал он. — А выглядит, кстати, очень аппетитно.
Эмили фыркнула:
— Выглядело аппетитно — только полчаса назад.
После обеда Сайан закончила миниатюру Мелинды Энн и вставила ее в рамочку с голубыми незабудками. Она надеялась, что дедушка окажется доволен своим подарком на день рождения. Как сказал Барни, миниатюра была выполнена красиво и аккуратно. Она осторожно упаковала ее, надписала адрес и сбегала на почту.
Сайан решила, что будет продолжать лепить, и не потому, что так сказал Барни, а потому, что она сама так хочет, но, естественно, ни о какой выставке в салоне не может быть и речи.
Прямо перед ней дорогу перешла женщина, неся тяжелую корзинку, наполненную продуктами. Она шла, опустив голову, ссутулив плечи, будто на нее навалилась вся тяжесть мира. В каждой линии ее медленно двигавшейся фигуры была видна усталость, и Сайан подумала про себя: «Я так легко могла бы это передать; я могла бы уловить усталость и изнеможение этой женщины».
Когда Сайан закончила работу в салоне и попрощалась с Лэнгли, ей было так приятно услышать:
— Так не забудешь? В половине восьмого!
— Не забуду!
Она побежала домой и вошла в мастерскую Фионы, где покупательница пыталась влезть в юбку, а ее подруга стояла рядом и давала ей полезные советы. Секция для платьев была небольшой, но не такой скудной, как в обычных деревенских магазинах, потому что у Фионы была настоящая страсть к моде и она обычно покупала одежды больше, чем надо. Сайан выбрала себе парочку платьев, которые подошли бы к сегодняшнему свиданию: розовое платье с воротником «хомут», из полосатой хлопчатой пряжи, и платье из ангоры с короткими рукавами, легкое, как пух, цвета колокольчиков. Ей хотелось купить второе, но оно стоило на пять фунтов дороже, поэтому она повесила оба платья на вешалку, отступила и стала разглядывать их попеременно, стараясь убедить себя, что розовое платье лучше.
Женщины, примерявшие юбку, уже купили все, что хотели, и, так как были знакомы с Сайан, подошли посмотреть, что она собирается покупать. Их это особенно интересовало сегодня, потому что все в деревне уже прослышали о том, что вчера вечером она ходила в «Ройял» с Барни Холлизом. А после того, как разнесется весть про ее сегодняшний поход в ресторан с Лэнгли, а это случится непременно, они будут наблюдать за ней, как ястреб за добычей, боясь упустить хоть одно ее движение.
Одна из них погладила ангору и с вожделением сказала:
— Я бы взяла вот это.
Сайан кивнула. Это она и возьмет. Когда она надела платье, уже у себя в комнате, причесала волосы и сделала макияж, она поняла, что лишние пять фунтов были потрачены не напрасно.
Барни уже ушел, когда она вернулась, держа платье на руке. Она не слышала ни стука машинки, ни голоса, говорящего в диктофон. В комнате Нелли было пусто. Ничего, она может сказать ему обо всем завтра. Было уже около шести, и она собиралась провести следующие полтора часа готовясь к свиданию с Лэнгли.
Она была готова задолго до половины восьмого. Ей захотелось посидеть, подождать и помечтать, и она была очень рада, что Барни уже ушел. Сегодня она прекрасно обойдется без стука пишущей машинки, и тем более без самого Барни Холлиза. Она нашла какую-то музыку по радио, закрыла глаза и унеслась вместе с ней на облаке с блестящими краями. Она была влюблена и сегодня вечером в первый раз останется наедине с Лэнгли — не будет телефонных звонков и посетителей, они могут болтать и смеяться, делиться друг с другом мечтами и воспоминаниями.
Она увидела машину из окна комнаты Нелли. Вчера вечером все было просто забавно и ничего не значило, сегодня перед ее глазами все плыло от волнения и счастья, так что, когда она помчалась к выходу, чуть не споткнулась о проклятую глиняную голову. Сайан состроила рожу, и в ответ изваяние тоже состроило рожу и в таком гротесковом виде сделалось еще больше похожим на оригинал.
Она подбежала к боковой двери раньше Лэнгли и объяснила, что увидела его из окна. Она еще раз порадовалась, что купила именно это платье, потому что Лэнгли посмотрел на нее так, будто это была сцена превращения Золушки из замарашки в принцессу.
— Ты прекрасно выглядишь, — произнес он.
«Ветка лотоса» располагалась на главной улице, вход в нее находился между двумя выступающими вперед «фонарями» окон, поверху которых шел узкий навес. Им пришлось проехать дальше, чтобы найти местечко, где бы поставить машину. Они припарковались, и, так как заказ был сделан на восемь часов, приехали как раз вовремя. Они сели за свой столик, выбрали, что будут заказывать, и стали разговаривать о салоне и картинах Лэнгли.
— Я думаю, тебе нужно писать каждый день, что бы ни происходило, просто писать, и чем больше, тем лучше, — сказала Сайан. — Ведь это твое истинное призвание.
Она знала, что это то, что нужно ей от жизни, — помогать во всем Лэнгли, который был настоящим художником. Ей хотелось заботиться о нем, как она заботилась раньше о тете Мэри, оберегать от волнений и освобождать от повседневных забот, чтобы у него было время творить и создавать удивительные и прекрасные вещи.
— Почему бы нам не выставить в салоне твои работы? — спросила она. — Ты мог бы закончить «Денистонский утес», и…
Лицо Лэнгли вдруг застыло. Он смотрел за ее спину, она тоже повернулась и увидела Барни, входившего в зал.
Он остановился у их стола, улыбнулся с видом благосклонного епископа и сказал:
— Боже, какой приятный сюрприз.
Это был никакой не сюрприз. Во всяком случае, для Барни. Вот для Лэнгли это был сюрприз, и вид у него был недовольный, но он промолчал, когда Барни подсел к их столику.
Для Сайан это тоже был сюрприз, и она от злости и ярости даже стала заикаться.
