— Это всего лишь сексуальное влечение, — сказала она. — И это произошло случайно, по ошибке. Тебе ясно?
Он сжал губы. Яснее не бывает. Для нее это было сексуальным влечением. Невероятно! Его жена превратилась в чужую женщину. И эту чужую женщину он любить не сможет.
— Но ты не права, малышка, — сказал он. — Я не стал бы соблазнять тебя, даже если бы ты появилась у меня на пороге абсолютно голой!
Натали побледнела.
— Уходи.
— Поверь мне. — Он повернулся и пошел к выходу из кухни. — Я ухожу.
— Вот и прекрасно. — Она проскользнула мимо него и открыла дверь. — И не вздумай больше приходить.
Коннор повернулся к двери и… увидел на пороге мужчину.
— Натали? — позвал незнакомец.
Коннор отступил. Ну и дела! Мужчина напоминал глыбу с длинными светлыми волосами, толстой, как дерево, шеей и похожими на мощные, скрученные корни руками и бедрами. И по горящему взгляду, которым человек-глыба окинул его, Коннор понял, что очень быстро может превратиться в фарш.
— Ганс? Что ты делаешь здесь? — спросила Натали.
— Я открывал свою дверь и услышал голоса, ответил Ганс, не спуская глаз с Коннора. — Этот панк пристает к тебе?
— Нет, нет, Ганс, ты не так понял…
— Я не панк, а ее муж, — сверкнув глазами, сказал Коннор.
— Бывший муж, — поправил его Ганс. — Натали в разводе.
— Не совсем в разводе, — поправил его Коннор. — Но какое тебе до этого дело?
Глыба придвинулась к Коннору.
— Натали моя подруга. И я готов помочь ей, если нужно.
— Ганс, правда, все в порядке, — сказала Натали.
Коннор почувствовал опасный выброс адреналина в кровь.
Ну и что, что парень на тонну тяжелее его?
Что с того, если он выглядит, как Кинг-Конг?
Коннор чувствовал, что достаточно накачан адреналином, чтобы одолеть его. И даже если он не сможет этого сделать, тоже не беда, потому что пара раундов с Гансом Сторожевым Псом было именно то, чего ему теперь не хватало.
Коннор вышел вперед.
— Ты что, не слышал, что сказала дама? Она в твоей помощи не нуждается. Или ты хочешь, чтобы я повторил для тебя ее слова?
— Прекратите! — Натали стала между мужчинами. — Это смешно!
Ганс сложил ручищи на груди, и они стали похожи на огромный калач.
— Ты только скажи, Натали, и я вышвырну его отсюда.
— Да, малышка, скажи, — усмехнувшись, сказал Коннор и запружинил на носочках. — Скажи, и Ганс окажется у себя дома, даже не затрудняясь открыть дверь.
Натали подняла ладони.
— Ганс, пожалуйста, иди домой. Мой бывший муж…
— Еще не бывший, — вставил Коннор с улыбочкой маньяка.
— Мужчина, с которым я больше не живу, — холодно продолжала Натали. — Он хоть и придурок, но безвредный.
— Ты уверена? — спросил Ганс.
— Да.
Ганс перевел дух.
— Ладно. Но если понадобится моя помощь…
— Я позвоню тебе.
— Хорошо. Кстати, Натали, тот фильм, о котором мы говорили, будет сегодня по телику.
Если хочешь, можем вместе посмотреть.
— Замечательно. Я приготовлю попкорн.
Великан бросил последний взгляд на Коннора, и Коннор в ответ показал ему все свои зубы.
— Ауфидерзейн, дружище, — сказал он, захлопнув перед носом Ганса дверь.
— Твоя шутка не удалась, — сказала ему Натали. — Ганс голландец.
— Пусть он будет хоть марсианином, мне плевать, — ответил Коннор. — Значит, фильм?
Попкорн? Но посмею напомнить тебе, малышка, что ты все еще замужняя женщина.
— Временно. Кроме того, Ганс всего лишь мой друг.
— Друг? Как мило…
— Знаю, что тебе этого не понять. Для тебя отношения между мужчиной и женщиной возможны только на почве секса. Но, поверь, бывает и чистая дружба.
— Хотелось бы поверить, но у твоего Ганса на уме одно — как бы забраться к тебе в трусики.
— Пошляк!
— Не пошляк, а честный человек.
— Как бы там ни было, а это не твое…
— Как раз мое, — сказал он, и его лицо сделалось суровым.
Что ж, с него довольно. Нравится ей это или нет, а он все еще ее муж. И она должна узнать об этом.
— Собирайся, — пророкотал он.
— Ты шутишь?
— Собирай чемодан. И как можно быстрее.
— Ах, как мне это нравится, — сказала Натали, усмехнувшись. — Полагаю, что должна отдать тебе салют, щелкнуть каблуками и рявкнуть: есть, сэр!
— Мой отец, — подавленным голосом сказал Коннор.
Усмешка сползла с ее лица.
— Джонас? Что-то случилось?
— Да, — кивнул он, и на этот раз не лгал.
Что-то случилось. Не часто человеку стукает восемьдесят пять. — Я за этим и пришел к тебе.
Мои братья тоже приедут на «Эспаду».
— О, извини… — Натали прикусила губу.
— Я думал, что мы могли бы поехать вместе на ранчо, чтобы старик мог еще раз увидеть тебя.
И это тоже не было ложью. А почему бы старику еще раз не увидеть ее? Кроме того, даже если все покатится к чертовой бабушке, он не оставит ее здесь. В этой дыре. С Гансом по соседству.
— Но почему ты сразу не сказал об этом?
Коннор встретил подозрительный взгляд жены загадочной улыбкой.
— Нас слегка занесло в другую сторону. Помнишь?
Натали покраснела.
— Коннор, слушай, если ты врешь мне, то клянусь…
Он драматично приложил ладони к груди и промолчал. Натали пристально посмотрела на него, и он почти уже распростился с надеждой, когда она наконец тяжело выдохнула.
— Ладно. Через пять минут буду готова.
Коннор с трудом сдержал усмешку, но, как только Натали вышла из комнаты, его губы расплылись. Он выбросил в воздух кулак и тихонько воскликнул: «Да!».
Натали скрылась в спальне и появилась из нее через десять минут. Вместо джинсов и футболки на ней был строгий льняной костюм. В руках она держала небольшой чемодан.
— Я готова.
Коннор взял из ее рук чемодан. По ее костюму не трудно было догадаться, что было в чемодане. Явно что-то подходящее для больничной палаты и, возможно, даже для похорон.
Ох, как она рассвирепеет, когда узнает, что он надул ее.
Может, он должен сказать ей правду? Дать ей возможность решить, ехать на вечеринку или нет?
Никаких «может» и быть не может. Женщина в процессе развода ни за что не согласится поехать на вечеринку со своим почти бывшим мужем. Дай ей возможность выбора, и она наверняка останется там, где есть, с соседом Гансом и тарелкой попкорна.
Всю дорогу в аэропорт Коннор ждал, что она начнет задавать вопросы, но Натали молчала. Либо она злилась на него за его поведение в той дыре, которую она называла квартирой, либо решила, что нормой поведения для разводящейся пары было молчание.
Но Коннора это не заботило. Он только был рад, что она не давила на него вопросами, потому что не знал, что отвечать.
