— Если ты его не ждала, — обиженно настаивал Джеральд, — почему ты позвала его по имени как раз перед тем, как он заговорил с тобой?
— Позвала его? — с деланым изумлением переспросила Дерин.
— Да, позвала. Я ясно слышал, как ты окликнула его: «Дом», — и сразу после этого он заговорил с тобой.
— Об этом я и позабыла.
— Я бы подумал, — продолжал он, — что если бы ты услышала чьи-то шаги, то машинально сделала бы вывод, что это я, а не он. Если только ты не ждала его.
— Наверное, в некотором роде я его ждала, — признала Дерин. — Но только потому, что он уже был там, в лесу, прошлой ночью и напугал меня чуть ли не до смерти. Я решила, что он вернулся, и оказалась права. Тебя я тоже слышала, — добавила она немного зло, — но ты предпочел прятаться и дальше, никак не могу понять почему.
Было очевидно, что Джеральд уже раскаивается в своей вспышке. Дерин по опыту знала, что он редко сердится очень долгое время, особенно когда дело касается ее. Кроме того, поскольку ему доказали, что он был не прав, некоторое время он будет сильно жалеть о своем поведении, и зрелище это будет душераздирающее.
— Дерин… милая, прости. — Джеральд поставил на стол чашку, поднялся и подошел к ней. Взял за руки и заставил встать. — Пожалуйста, милая, поверь мне, я действительно думал, что Грегори идет к тебе. Я думал, что ты туда пошла, надеясь с ним встретиться, и пришел в ярость. Прошлой ночью я не сомкнул глаз, потому что думал об этом.
— Так тебе и надо, — сказала Дерин, но улыбка смягчила ее слова.
— Ты меня простишь?
Она кивнула и встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в уголок рта.
— Я подумаю об этом. Но ты должен знать, что Дом Грегори не в моем вкусе.
— Не в твоем вкусе?
Она засмеялась, качая головой и не сомневаясь, что права.
— Он чересчур консервативный и слишком любит командовать, — сказала она. — Ты знаешь, что я терпеть не могу, когда мне приказывают. О, ради всего святого, нет. Дом Грегори мне никогда не подойдет!
Можно было почти с полной уверенностью предсказать, что такая хорошая погода продержится недолго. В общем, как и следовало ожидать, однажды вечером небеса разверзлись и на землю обрушился ливень. Уже пробило восемь часов. Дерин надеялась закончить одну иллюстрацию до наступления темноты, но освещение уже стало настолько плохим, что она больше не могла работать и сдалась. Уютно устроившись с ногами в единственном остававшемся в коттедже кресле — другое кресло теперь находилось в летнем домике, — Дерин листала старый журнал, который нашла под лестницей, и пыталась заинтересоваться его содержанием.
Над долиной раздались низкие и зловещие раскаты грома. Дерин расстроилась и скорчила гримасу; если начнется дождь, то он, скорее всего, затянется надолго, а у нее еще оставалось немало работы, которую лучше было выполнять снаружи.
Внезапно Дерин пришло в голову, что она не знает, защищен ли от непогоды летний домик. Он казался достаточно прочным и вполне крепким сооружением, но он не предназначался для того, чтобы в нем жили, и, возможно, там протекала крыша.
Она некоторое время боролась со своей совестью, прислушиваясь к быстро надвигавшейся буре, но наконец решила, что, если Доминик Грегори нуждается в убежище от непогоды, он знает, куда ему прийти, и, в любом случае, в таких примитивных условиях он живет по своей вине.
Ненастье разыгралось не на шутку, и вскоре Дерин услышала какой-то негромкий, но зловещий звук в спальне наверху, который казался ей знакомым. Она нахмурилась и посмотрела на потолок. Дерин все поняла, когда дождь усилился, теперь она безошибочно определила, что это за глухой стук, который к тому же стал раздаваться чаще, и ужаснулась. Это протекала крыша.
Дерин немедленно вскочила с кресла и бросилась вверх по лестнице. Она понятия не имела, что будет делать наверху, и остановилась как вкопанная, не успев пробежать полдороги, когда услышала, что в дверь черного хода громко и настойчиво колотят. Этот шум она не могла оставить без внимания.
Она развернулась на узкой лестнице, беспокойно оглянулась и побежала вниз, чтобы открыть дверь.
— Входите! — крикнула она на бегу, догадавшись, кто к ней пожаловал. Интересно, почему именно сейчас он решил церемонно постучаться в дверь. Раньше такого не случалось.
Когда Дерин была уже в кухне, дверь резко распахнулась. Она услышала дикий шум ветра и дождя. В комнату ворвался Пес, а за ним и его хозяин. Они оба промокли насквозь, и она машинально потянулась к кухонному полотенцу на вешалке. Бросила его Доминику. Он ухмыльнулся в знак благодарности, вытирая полотенцем волосы, с которых текла вода.
— И еще тебе лучше снять мокрую куртку, — сказала она, поспешно отскочив, поскольку промокший Пес решил отряхнуться.
— Прости, пожалуйста, — извинился за Пса Доминик. — Именно поэтому я ждал, пока ты разрешишь нам войти. Когда этот пес мокрый, вода течет с него ручьем.
— Можно я его тоже высушу?
— С ним все в порядке. — Он бросил ей полотенце. — Спасибо за полотенце.
— Вы же оба промокли насквозь.
— Немного влажные. — Он снял куртку и, по совету Дерин, повесил ее на спинку кресла. — Вот так-так! Ну и буря!
— Тебя затопило? — спросила она, думая о предстоящих проблемах. Если летний домик непригоден для жилья, придется искать для них место, где они могли бы переночевать. Но он покачал головой, ухмыляясь, как будто прочитал ее мысли и, к сожалению, должен был ответить отрицательно.
— Не затопило. Но тебя, возможно, очень скоро затопит, если так будет продолжаться дальше. — Он тоже поднял глаза и посмотрел на потолок, откуда все сильнее раздавался глухой стук. — Кажется, это уже началось.
Дерин тоже посмотрела на потолок. Она в общем-то поняла, что рада его приходу, хотя признаваться в этом ей совсем не хотелось.
— Кажется, где-то течет с потолка, — вздохнула она. — Я как раз собиралась все выяснить, когда ты пришел.
— Тогда тебе лучше продолжить, — посоветовал он, проводя по взъерошенным волосам пальцами вместо расчески. — Нам лучше взять таз и ведро или что-нибудь еще. Крыша протекает в двух местах.
Дерин нахмурилась:
— Откуда ты знаешь?
— Меня предупредила Гвинет, когда рассказывала о коттедже. Разве Айвор не говорил тебе?
— Нет, не говорил, и ты мог бы сообщить мне об этом пораньше, — проворчала она, доставая из раковины таз для мытья посуды и ведро снизу.
Он принял обиженный вид:
— Я сообщаю тебе сейчас.
— Не рановато ли?
— Я не хотел тебя тревожить на этот счет, пока это действительно не понадобится, — разумно объяснил он. — А когда это и вправду понадобилось, признаюсь, я дважды подумал, приходить ли мне в таких обстоятельствах.
