Абби была озадачена его словами.
– Что ты хочешь сказать?
– Пойми, это мой первый подарок Кати за всю ее жизнь, – смягчился Сэм. – Чего ты боишься? Что я буду портить тебе жизнь? Не бойся. Но пойми, мы с тобою связаны. Связаны навсегда нашей дочерью.
У Абби перехватило дыхание: как легко он рассуждает об их взаимоотношениях.
– Наши чувства не имеют никакого значения, – твердо продолжал он. – Главное, что хочет Кати, – видеть нас обоих на свадьбе. Она нас обоих пригласила. Она хочет…
– Мне известно о желаниях Кати, – отрезала Абби.
– Тогда ты тем более согласишься, что давно пора обсудить не только дела, связанные со свадьбой, но и наши взаимоотношения и то, как они будут развиваться дальше.
Абби как-то сразу сникла: куда ни кинь, а проблему решать надо, и чем быстрее, тем лучше. Сэм был прав, вызывая ее на разговор. Кати никогда не простит, если она сорвет свадьбу.
– Ты свободна сегодня вечером? Я могу тебя встретить после работы, – услышала она голос Сэма, который воспринял ее молчание как знак согласия. – У нас остается мало времени, а нерешенных проблем еще масса.
– Да… да. Хорошо, – обреченно вздохнула Абби. – Только не заезжай за мной. Давай лучше встретимся где-нибудь.
– Хорошо.
Они договорились встретиться в небольшом ресторанчике, славившемся своей кухней. Абби размышляла, почему она не согласилась на его предложение заехать за ней. Конечно же, из-за того, что ей хотелось как можно меньше времени находиться в его обществе.
– Значит, в восемь часов?
– В восемь.
Подойдет ли кремовый костюм с шелковой блузкой для ресторана в будний день? Нет, в ресторане едят и говорят о делах, а не красуются перед ненавистным собеседником.
Абби внимательно изучала свое отражение в зеркале. Нет, для кремового она, пожалуй, уже старовата, слишком ярко и вызывающе. Время и на ней оставило свои следы: вокруг глаз появились мелкие морщинки, свидетельствующие, надо думать, о мудрости и, конечно же, о заботах и тревогах.
Сегодня ей не нужна броская одежда, которая выделяла бы ее из толпы. Да, пожалуй, бежевый костюм идеально подойдет, удачный покрой прекрасно подчеркивает фигуру, юбка чуть приоткрывает колени. Они с Кати спорили, какая юбка ей подойдет больше всего. Кати настаивала на длинной, считая, что матери в ее возрасте несолидно выставлять ноги напоказ. Абби возмущенно возражала, что красивые ноги не грех и показать.
Золотые сережки. Абби подарила их сама себе на Рождество, в год, когда Кати поступила в университет. Капелька духов, купленных в Лондоне. Последний штрих – бронзовые тени и помада, от которой губы выглядят так, словно ждут поцелуев.
Небольшое облачко набежало на ее лицо. Вспомнилось время, когда помада тщательно подбиралась именно в расчете на то, чтобы достичь такого эффекта. И Сэм не мог устоять. Как счастлива она была, как влюблена! А как ей нравилось отвечать на его поцелуи… Помнит ли он? Догадывается ли, что ни на кого она больше так не реагировала?
Интересно, что он почувствовал, когда недавно держал ее в своих объятиях. Абби поразило ее поведение в тот момент. А что подумал он, когда она проявила такую непоследовательность? Ох, какая же она ненормальная. Впрочем, поделом ему! Он… Кати… Никто и не догадывается, какая для нее пытка видеть его и притворяться, что он ей безразличен. Хотя о каком безразличии может идти речь, когда она сама упала в его объятия! А Кати, наверное, считает, что Абби уже недоступны радости плотских утех, что ее поезд давно ушел. Интересно, с каких это пор чувства стали привилегией молодых?!
Какие чувства? – раздраженно спрашивала себя Абби. Неужели она так и будет всю жизнь носиться со своей любовью к этому негодяю?
Дежурным по залу был Джеф, один из ее клиентов. Он приветливо улыбнулся, когда она подошла к бару. Сэм уже был на месте. Он хмуро наблюдал, как она болтает с Джефом, заказывая себе аперитив. Разговор был ничего не значащим, но глаза визави Абби выдавали восхищение собеседницей.
Сэм поставил стакан на столик и подошел к стойке, чтобы привлечь внимание Абби. Она оказалась между двух огней. Не хватало еще, чтобы Сэм начал выяснять отношения. Налицо был факт, что мужчины до сих пор интересуются ею. Неужели после этого Сэм поверит словам Кати о ее равнодушии к мужчинам?
– Ты намерена стоять здесь или пройдем за столик?
Оглянувшись, она увидела, что Сэм занял место напротив столика сестры Стюарта и ее мужа. По их приветственным улыбкам стало понятно, что Сэма представлять не надо. От осознания этого факта Абби стало неловко: он, оказывается, в отличие от нее уже знаком со всей семьей жениха.
Не то чтобы она отказывалась от знакомства, но как-то так сразу сложилось, что ей легче было держаться на расстоянии.
– Ты пользуешься успехом, – незамедлительно отреагировал Сэм, когда они сели за стол.
– У меня обширный круг деловых знакомств, – зачем-то поправила его Абби.
– И процветающий бизнес, – мрачно подытожил Сэм.
– А что, собственно, тебя удивляет? – не удержалась Абби.
– Да нет… ничего… – ответил он после небольшой паузы.
Абби напряглась.
– Но?..
Что он имеет в виду? Был момент, когда она подумала, что не дождется ответа. Он же закрыл меню, бросил его на стол и просто сказал:
– Не удивляет, а восхищает. Я всегда знал, что ты способная. Но чтобы так развернуться! Здесь, конечно, раздолье для бизнеса. Просто, оказывается, любопытно узнать, что твоя некогда любимая женщина превратилась в деловую даму, от которой к тому же глаз не отвести. Правда, вряд ли они способны оценить по достоинству твою отвагу и ум. Не твой успех меня удивляет, Абби, а то, что к тебе никакая грязь не прилипла за все те годы, что ты боролась за независимость. А своей дочери ты отдала все самое лучшее. Я знаю это, вижу, когда наблюдаю за ней. Даже твои чувства ко мне не изменились, я признаю это, хотя мне и мучительно больно. Но мне нет оправдания. А тобой движет великая сила, которая подняла тебя из пепла. Когда Кати сказала, что в твоей жизни не было ни одного мужчины, я не поверил, но когда подумал, то понял, что это вполне возможно. Наверное, никто не смог дать тебе большего…
Он посмотрел на нее иронично.
– Когда-то давным-давно я верил, что из нас двоих я более сильный – эта роль была отведена мне самой природой. В финансовом, чувственном, в любом отношении я – ведущий, а ты ведомая. Наши взаимоотношения развивались по моим правилам…. Как же я заблуждался!
Абби с трудом проглотила комок в горле.
– Это не моя заслуга. Так жизнь сложилась, – послышался ее внезапно охрипший голос. – Я не хотела оставлять Кати с няньками или моими родителями, не хотела, чтобы она росла без каких-либо вещей, которые есть у других детей. И если мне приходилось тяжело работать и добиваться успеха, я сделала это не в угоду своим амбициям. Нет, конечно, полностью их нельзя отрицать, но шла я на это ради Кати. Почему ты это сделал, Сэм? Зачем заставляешь меня чувствовать…
– Заставляю чувствовать? Абби, что чувствовать?
Но Абби решила, что с нее достаточно. Вскочив, отодвинула стул, утерла скатившуюся слезу и бросила ему в лицо:
– Боль за глупо прожитую жизнь! Можно подумать, будто я бросила Кати ради карьеры, в погоне за деньгами. Ты только что сказал, что восхищаешься мной, но это только слова, и ничего больше. Я хочу услышать, что ты действительно хотел сказать, действительно думаешь. И ты…
Слезы душили Абби, она бросилась к выходу. Уже второй раз на этой неделе в этом же самом месте. На нее были устремлены любопытные взгляды посетителей. Слава Богу, хоть сестра Стюарта уже ушла вместе со своим мужем и не видела этой безобразной сцены.
Сэм поймал ее за руку на парковке, когда она уже открывала дверцу автомобиля. Он развернул ее к себе и спросил:
– Почему ты не веришь мне?
– С какой стати я должна тебе верить? После стольких лет одиночества, унижений, после твоего предательства ты ждешь, что я растаю от одного твоего вида?
– О, Абби… Абби…
Она не успела его остановить, он обнял ее как ребенка, стал укачивать и гладить по голове.
– Я никогда не хотел обижать тебя. Никогда, – горячо зашептал он ей на ухо. – Ни тогда, ни сейчас… Особенно сейчас.
– Ни сейчас? – Абби посмотрела на него, пытаясь не думать, как хорошо ей в его руках, как спокойно. – Из-за Кати? – настойчиво добивалась она. – Уголком глаза она видела, что рядом остановилась еще одна машина. – Кати для меня дороже всего на свете, – с трудом произнесла она, и в этих словах проявилась вся ее натура: что бы ни происходило, ребенок для нее всегда на первом месте.
– Абби, очнись, – его голос несколько отрезвил ее.
Черт возьми, что она здесь делает? Стоит, обнимается с ним, позволила себя утешать. Абби отпрянула, но ее волосы запутались в его пальцах, и ей пришлось снова прижаться к нему. Она вскрикнула от боли, а Сэм, чтобы как-то исправить неловкое положение, еще крепче обнял ее.
