— Пожалуйста, звони, если тебе так хочется, но я оставил Элоизе здешний номер телефона. Уверен, что она позвонила бы, если бы что-нибудь произошло.
— Наверное, ты прав. Просто я в первый раз оставила Робби, — Николь неожиданно рассмеялась. — Посмотрите-ка на нас! Ну прямо типичная молодая супружеская чета, беспокоящаяся по поводу новой няни.
— Очень даже мило. Кажется, мне начинает нравиться роль семейного человека.
— Подожди, пока Робби разбудит тебя среди ночи, потому что ему захочется пить. Или ему станет страшно одному, и он заберется в постель к тебе и будет вертеться, мешая тебе спать. Тогда твое теплое, нежное чувство быстро остынет, — сухо сказала она.
— Такие вещи меня не беспокоят. — Филип вдруг задумался. — Мы заключили наше соглашение для того, чтобы Робер чувствовал себя под защитой. Почему бы нам не сделать следующий шаг? После того, как он немного привыкнет ко мне, я думаю, мы могли бы усыновить его.
Николь насторожилась. Если у них с Филипом ничего не получится и она захочет выйти из игры, то она едва ли сможет добиться опеки над Робби. Тем более во французском суде, где ей придется судиться. Неужели Филип предусмотрел это? Не поэтому ли он сделал ей предложение?
— Мне кажется, всякие разговоры об усыновлении пока преждевременны, — холодно сказала она.
— Но об этом стоит подумать.
— Не испытывай свою судьбу. — Ее голубые глаза сердито сверкнули. — Пока что я соглашалась на все твои предложения — вопреки своим убеждениям и не получая ничего взамен, кроме смутных обещаний и заверений. Я не виню тебя в том, что ты считаешь меня слабовольным человеком, но и мое терпение небезгранично.
— Очень сожалею, если ты считаешь, что я манипулирую тобой. Мне казалось, я откровенно дал понять, что мне нужно от тебя. — Он улыбнулся на мгновенье, потом снова стал серьезным. — Признаю, что ты была более чем великодушной, но и я никогда не давал пустых обещаний. Я отвезу тебя к Жаку, моему знакомому модельеру, как только ты скажешь. Только назначь день — прямо завтра же, если хочешь.
— Я не могу так скоро. Я не захватила с собой свои эскизы. Не думала, что они могут понадобиться.
— А ты не могла бы их повторить?
— Могла бы, но на это нужно время.
— Ну, тогда дай мне знать. Как только ты будешь готова, я выполню свое обещание. — Наклонившись над столом, Филип взял ее руку и заглянул ей в глаза. — Я не собираюсь хитрить с тобой, Николь. Признаю, я обманным путем вынудил тебя привезти Робера сюда, но только потому, что верил, что ему будет лучше со мной.
— Ты и сейчас так думаешь, — пробормотала она, стараясь не обращать внимания на тепло его сильной руки.
— Да, но ты доказала мне, что ему нужны мы оба. Я еще не говорил этого, но я очень рад, что ты здесь.
Николь ничего не могла с собой поделать, но она млела от сияния его глаз и хрипловатого голоса. Не ужели Филип был таким прекрасным актером или он и в самом деле так думал?
Они молча смотрели друг на друга, как вдруг компания посетителей, проходивших к свободному столику, задержалась возле них.
— Филип! — воскликнула одна из женщин. — Ты не говорил мне, что придешь сегодня сюда. Сказал, что занят.
— Он не обязан давать тебе подробный отчет о своих делах, как это делаю я, моя дорогая, — сказал ее спутник, вероятно муж.
— Рад видеть тебя, Мари. Это было внезапное решение, — вежливо ответил Филип. — Вдруг захотелось цыплят. Рекомендую вам взять сегодня жареного цыпленка с трюфелями. Это нечто.
Пока другие обменивались фразами, светловолосый молодой человек не сводил восхищенного взгляда с Николь.
— Ты не собираешься представить свою очаровательную спутницу? Боишься конкуренции?
— Я уже выиграл это соревнование, — ответил Филип. — Хочу представить вам всем мою красавицу жену Николь.
Все загалдели и единодушно решили, что он шутит.
— Вовсе не шучу, — сказал он. — Мы поженились сегодня вечером.
— Если это и на самом деле так, то почему нас не пригласили? — потребовала ответа Мари.
— Это была свадьба в узком кругу, — ответил Филип.
Мари посмотрела на него, удивленно подняв брови.
— Еще одно внезапное решение?
— Мне хочется верить, что мы созданы друг для друга. — Взяв Николь за руку, он многозначительно посмотрел на нее. — С самого первого момента нашей встречи мы поняли, что связаны прочными узами.
— Как вы встретились? — спросила женщина по имени Элен.
— Совершенно неожиданно, — ответил он загадочно. — Дело в том, что Николь — свояч… была свояченицей Раймона.
Их лица на мгновение помрачнели. Раймон был всеобщим любимцем. То, что Николь имела отношение к Раймону, еще больше заинтриговало их.
После того как вся компания произнесла запоздалые поздравления, Мари спросила:
— А Клодин знает об этом?
— Пока нет. — Лицо Филипа было непроницаемым. — Мы еще не успели никому сообщить. Вы — первые, кто узнал.
Николь стало интересно, кто такая эта Клодин. Видимо, кто-то, играющий важную роль в жизни Филипа, судя по тому, какими взглядами обменялись его друзья. Странно, что он ни словом не обмолвился о другой женщине, когда Николь спросила, есть ли у него кто-нибудь.
Друзья Филипа, окружившие их столик, мешали обслуживать посетителей. Официантам было трудно подавать и уносить блюда и вина.
— По-моему, нам пора сесть, — нехотя предложила Мари. — Хотя мне очень хочется узнать все подробности. Не поужинать ли нам завтра вчетвером?
— И мы присоединимся, — хором сказали остальные.
— Боюсь, что завтра не получится, но мы скоро соберемся все вместе, — пообещал Филип.
— Я позвоню тебе завтра, после того, как ты уточнишь свои планы, — сказала Мари, ловя его на слове.
Когда они отошли, Филип сказал с кислой миной:
— Я надеялся, что эта новость не сразу станет всем известна, но мне следовало догадаться, что мы непременно на кого-нибудь нарвемся.
— Такие вещи невозможно долго скрывать. У тебя наверняка куча знакомых в Париже. Почему ты не хочешь, чтобы о нас знали?
— Я думаю о тебе. Тебе придется делать вид, что ты любишь меня. Я понимаю, как это будет трудно.
— Та же проблема будет и у тебя, — ответила она. — Но мы справимся, потому что знаем, что это шутка, над которой мы сможем потом посмеяться.
— Вот это правильно. Будем относиться к этому как к нашей личной шутке. — Филип замолчал, потому что официант принес им суфле «Жанетт» — нечто воздушное из шоколада и ванили. Он подождал, пока официант их обслужит и уйдет. Потом продолжил: — Многие из моих друзей захотят устроить прием в нашу честь, чтобы взглянуть на тебя и все о тебе разузнать, Я бы не хотел, чтобы это повторялось снова и снова. Наверное, проще будет, если мы сами устроим прием и раз, и навсегда удовлетворим всеобщее любопытство.
