– Ладно, – объявил Кен, нарушив неловкое молчание, – думаю, спектакль окончен, все могут вернуться к своим делам.
Снова оставшись с Тори наедине, Вейд вдруг почувствовал, что воротник рубашки давит на шею и становится слишком жарко.
Хотя, похоже, это просто Тори на него так действует. Сейчас она была как никогда хороша. Белая кожа раскраснелась, влажные губы слегка приоткрылись, а голубые глаза ярко горели и казались чуть темнее, чем обычно. Наверное, все дело в синем свитере, выгодно подчеркивающем шею и ключицы. Шею украшал кулон из слоновой кости, покачивавшийся на золотой цепочке.
Вейду нестерпимо хотелось поцеловать ее шею, чтобы узнать вкус и запах ее кожи, но сейчас он мог лишь наслаждаться ароматом жимолости с едва уловимой ноткой каких-то трав. А ведь он раньше даже и не подозревал, что это сочетание может оказаться невероятно сексуальным.
– И что это было? – тихо спросила Тори, и на этот раз против обыкновения в ее голосе не было и намека на колкость.
– Обычный поцелуй, – ответил Вейд, стараясь побыстрее забыть, как от легчайшего прикосновения в его жилах вскипела кровь. Нельзя, чтобы Тори узнала, как на него действует ее близость, иначе она этим обязательно воспользуется, когда речь снова зайдет о продаже земли.
Пару секунд Тори пристально его разглядывала, а потом отвернулась и тихонько вздохнула с таким разочарованным видом, как будто ждала, что он признается, что это был далеко не обычный поцелуй, а нечто намного большее.
– Я пойду помою руки, – тихо добавила она, и Вейду ничего не оставалось, кроме как молча смотреть, как она уходит.
Даже не верится, что обычный свитер, простая темно-серая юбка и сапоги до колена могут так оттенять легкое покачивание бедер, а скромный разрез серой ткани способен так выгодно показывать стройные ноги при каждом шаге. Вейд невольно пожалел, что ванная была слишком близко, ведь на такую картинку можно смотреть часами.
Как только Тори скрылась за дверью, к нему сразу же подошел нахмурившийся Броди с чашкой подогретого сидра:
– Держи. Виски я добавлять не стал, ты и без алкоголя ведешь себя как самый настоящий дурак.
– Расслабься, – отмахнулся Вейд, но чашку все же принял и добавил, стараясь выдать желаемое за действительное: – Пока что все идет по плану. Я хочу подобраться к ней поближе, чтобы, когда тебе удастся раскопать на нее что-нибудь стоящее, она бы сразу же полностью оказалась в моей власти.
– Эй, Вейд, а я-то думал, ты собирался перекупить у Тори землю, а не проверять ее миндалины, – насмешливо заметил Хит, снимая куртку и вешая ее в шкаф.
– Хватит вам уже, я знаю, что делаю.
Броди подозрительно прищурился, и Вейд в очередной раз задумался, как бы все сложилось, если бы брату посчастливилось родиться в другой семье. Вырос бы он тогда таким же серьезным или относился бы к жизни проще?
– Броди, прошу тебя, постарайся вести себя с Тори подружелюбней. Так она сможет расслабиться, и мне будет проще ее уговаривать. Ты же сам сказал, что хочешь помочь, и сейчас у тебя для этого появилась отличная возможность.
– Да, понимаю, просто я совершенно не рассчитывал увидеть ее сегодня в этом доме. Жаль, что мама меня не предупредила, она же знает, как я не люблю такие сюрпризы.
– Я тоже, – кивнул Вейд, хотя ему, в отличие от брата, и не приходилось каждый раз проходить через и один и тот же неприятный ритуал при знакомстве с новыми людьми. – И как она тебе?
– Не так уж и плохо. Она хотя бы с воплями не убежала прочь, но все равно я думаю, что стоит попросить Джулиан не сажать Тори напротив меня за стол, чтобы не портить девушке аппетит.
– Прекрати, – устало вздохнул Вейд. – Можешь хоть во время праздников обойтись без самобичевания? По-твоему, будет лучше, если она сядет напротив меня?
– Лучше уж напротив Хита или Ксандера.
– Ужин готов, – объявила Молли, показываясь в дверях.
Тори наконец-то вышла из ванной и казалась теперь намного спокойнее и даже слегка улыбалась, хотя это и не помешало ей на миг сжать кулаки, прежде чем идти к столу. Что ж, похоже, поцелуй полностью выбил ее из колеи. Вот и замечательно. Интересно, если удастся сойтись с ней поближе, сможет ли она понять, как важна для семьи эта земля?
Джулиан показала Вейду положенное ему место, а потом улыбнулась и усадила рядом с ним Тори, указав следующий стул Броди, так что гостье была видна лишь его нормальная половина лица.
Праздничный стол, накрытый красно-золотой скатертью, буквально ломился от всевозможных тарелок, мисок и блюд, а в центре красовались цветы и свечи. Как и следовало ожидать, Молли в очередной раз превзошла саму себя.
Следуя традиции, все встали вокруг стола и взялись за руки. Вейд честно постарался сосредоточиться на отцовских словах, а не на нежной ладошке, оказавшейся в его руке.
– Я очень рад, что мы вновь собрались все вместе под этой крышей. Этот год оказался непростым, но далеко не самым тяжелым. Все мы умеем пробиваться в жизни и бороться за свое счастье, так что судьба недаром свела нас всех вместе. Пусть следующий год принесет нам только радость и любовь, и надеюсь, что на следующее Рождество снова всех вас увижу в этом доме.
Тори слегка сжала ему руку, и Вейд судорожно сглотнул. Она понимает. Во всяком случае, понимает, как важна для него семья. Вряд ли в ее прошлом зарыты такие же страшные тайны, чтобы она могла понять и это.
– Всем счастливого Рождества, – с улыбкой закончил Кен. – А теперь давайте ужинать.
Хорошо, что после поцелуя она не струсила и не убежала. А ведь, запершись в ванной, она пару минут серьезно подумывала над тем, чтобы вылезти через окно и вернуться к себе. К счастью, разум и голод удержали ее на месте. Никогда еще Тори не доводилось побывать на настоящем рождественском ужине, и сейчас она чувствовала себя какой-то фаршированной индейкой. А раньше она даже и не подозревала, что тыквенный пирог может буквально таять на языке.
И Идены, и их дети вели себя очень любезно, и даже Вейд разговаривал с ней вполне дружелюбно. Смех, шутки, семейные истории… Да, она всегда представляла себе настоящее Рождество именно так.
После того как их отношения с Райаном закончились ничем и мечта о четырех или пяти детях так и осталась мечтой, Тори решила несмотря ни на что построить себе настоящий дом. А если повезет, то за домом последует и любовь с детьми. Но если и дальше все будет складываться так же грустно, как и сейчас, она может остаться в своем огромном доме в полном одиночестве.
Но, видимо, даже карандаш понимает, что без оживленных споров нет смысла чертить проект дома, и именно поэтому у нее ничего толком не выходит даже в таком привычном деле, как дизайн и архитектура.
