— Предоставь мне самой решать свою судьбу, — спокойно ответила ему женщина.
— Ты знаешь, что я прав. Со мной ты увязнешь в этой чащобе.
— Ты выполняешь свой долг, а я свой. Не мешай мне, Майкл, — убежденно проговорила Эй Джей. — Может быть, я не такая сильная и самоотверженная, как ты, но я не позволю своему другу погибнуть. Ты болен и нуждаешься в отдыхе. Теперь я буду отвечать за нас обоих. Спи, я скоро вернусь.
Майкл был без сил. Он не мог больше возражать и препираться. В конце концов, Алиса поступала так же, как и он.
Он уронил голову на плед и уснул…
— Майки, ты не мог бы двигаться побыстрее? — слышит он раздраженный голос матери.
— Я не хочу. Не пойду, — упрямо бросает мальчишка.
— Прошу тебя, сынок, не упирайся. Нам нужно поспешить, — уговаривает мать.
— Но почему я вообще должен куда-то уходить?
— Скоро вернется твой отец. Он не должен застать меня здесь. Заканчивай собирать свой чемодан и пошли, — подгоняет мать.
— Нет, — упирается Майкл.
— Почему ты так со мной поступаешь, сынок? Почему просто-не можешь послушать свою маму? Ты едешь со мной. Ребенок должен жить со своей матерью. Ты меня слышишь? — прикрикивает она на сына.
— Я не понимаю, — лепечет Майкл.
— Ты еще мал. Я не могу всего тебе объяснить.
У твоего папы сейчас другая жена. И мне нет места в его жизни. Но я не могу расстаться с тобой из-за того, что он меня больше не любит, — сдерживая слезы, бормочет мать.
Майкл сидит на своей кровати возле распахнутого чемодана с вещами. Он тупо смотрит на чемодан и с трудом сдерживается, чтобы не зарыдать. Мальчик все понимает, хоть и утверждает обратное. Он лишь не может понять, как можно оставить отца и двоих братьев. Майкл очень соскучился по своей милой, эмоциональной, набожной мамочке, но Ада… Она успела стать ему родной. Мать Люки теперь и его мать тоже. Ведь они с Люком — братья.
— Майки? — В слезах стоит перед ним мама, постоянно поглядывая на дорогу, не идет ли отец. — Майки, прошу тебя, поторапливайся.
— Нет, — твердо говорит Майкл, отодвигая от себя чемодан.
— Что это значит?
— Нет, мама. Я отсюда никуда не поеду. Мои братья здесь. Мой папа здесь. Я так не могу.
— Я понимаю, сынок, это трудно. Но как же я? — обливаясь слезами, восклицает мама.
— Ты тоже могла бы жить здесь. Дом большой… Мама, поживи в желтой спальне, — говорит он, искренне веря, что такое возможно.
— О, Майки! Если бы я только могла, я никогда бы не оставила тебя! — лепечет мать, всхлипывая. — Должно быть, ты прав. Я страшная эгоистка. У меня нет права отрывать тебя от семьи… — твердит она срывающимся голосом, и Майкл понимает, насколько он жесток по отношению к матери.
Мать обнимает и целует его.
После этого она начинает суетиться, принимается разбирать его чемодан, раскладывая вещи по местам.
— Верно, милый. Ты остаешься здесь со своими братьями. Твой отец хороший человек, он тебя любит. И Ада тебя тоже любит. Без братьев ты жить не сможешь. Вы ведь одна команда, бойцы! — смеется мать сквозь слезы.
— Мама, — пытается остановить ее истерику Майкл, но она его не слышит и продолжает частить:
— Господь милостив, он позаботится о моем славном мальчике, о моем Майки. Я буду навещать тебя, часто, очень часто. Ты даже не успеешь соскучиться по своей маме, а я уже приеду. Договорились?
— Мама! Мама, постой! Но тебе не нужно никуда уходить! Ты можешь остаться…
— Да-да, в желтой спальне. Я помню. Очень любезно, что ты это предложил, сынок, — едко говорит она, но, опомнившись, исправляется. — Но я не могу. Понимаешь? Если бы я могла, то никогда, никогда — ты слышишь? — не оставила бы тебя, родной…
— Мама.
Она всегда торопится, ее движения порывисты, стремительны. За ней невозможно угнаться. От Майкла она требует такой же прыти.
Он знает, что не должен ее отпускать!..
Я не должен был ее отпускать подумал Майкл об Алисе, проснувшись. Кругом ночная тьма, чужая страна. Он так и не понял, что она задумала, а из-за боли и усталости не потрудился спросить. Зачем она отправилась в деревню, если собиралась вернуться?
— Почти пришли. Это здесь… — услышал Майкл голос Эй Джей, говорившей на испанском с выразительным американским акцентом.
Голос Алисы доносился отчетливо, и лишь приглушенно слышалась испаноязычная речь ее спутников.
Эй Джей успешно добралась до деревеньки. Благодаря активной помощи сестры Елены из местной церквушки, ветхое здание которой Эй Джей заприметила, еще когда брела с Майклом сквозь джунгли, она связалась со старостой, сеньором Паскуалем, мужчиной лет шестидесяти. Не посвящая никого больше в обстоятельства дела, они тотчас отправились в лес за Майклом.
Эй Джей добежала до того места, где был разбит их маленький лагерь. Ее пожилые спутники еле поспевали за ней. Она помнила, как укрыла его пледом перед тем, как уйти. Но Майкла возле костра не оказалось.
— Боже! — воскликнула Эй Джей в растерянности. — Куда же он делся?
— Ваш мужчина, должно быть, не в себе, если бродит по лесу в таком состоянии. Но не волнуйтесь, мы обязательно найдем его. Он не мог уйти далеко, — заверил ее сеньор Паскуаль.
— Да — да, вы совершенно правы. Но зачем ему понадобилось куда-то уходить?! — восклицала молодая женщина.
Майкл действительно был недалеко. Он наблюдал все это, укрывшись в кустах. Он решил принять самые элементарные меры предосторожности для того лишь, чтобы выяснить, кого привела с собой Эй Джей..
Майкл помедлил, прежде чем выйти на поляну.
Он внимательно разглядел пожилую женщину в, темном платье и солидного господина, ведущего за собою осла. Да, этих, пожалуй, опасаться не стоит.
— Майкл! — с облегчением воскликнула Эй Джей, завидев его. — Как же ты меня напугал! Я привела подмогу, — сказала она и представила всех друг другу по-испански.
— Вижу, — буркнул офицер. — Всем привет.
Несколько минут спустя, собрав пожитки, раненого и изможденного Майкла Уэста водрузили на ослика, и караван потянулся к деревеньке, что распростерлась в низине.
— Майкл, можешь не волноваться. Кроме сестры Елены и сеньора Паскуаля, в деревне никто ничего не знает.
— Ты забываешь про осла. Как ты думаешь, ему мы можем доверять? — пошутил он.
— Если бы я забыла про осла, то не вернулась бы за тобой, дорогой, — отомстила ему молодая женщина.
Майкл бессильно усмехнулся. Он был только рад, что ему не приходится тащиться на своих двоих.
Процессия вышла из леса и затаилась. Движение кортежа замедлилось. Все стали строго держаться тенистой стороны дороги.
