— Алиса? — прошептал лейтенант Уэст.
— Тихо, — отрывисто и приглушенно скомандовала женщина, поднеся указательный палец к губам. — Потерпи немного. Почти пришли. Теперь ты точно быстро поправишься. У сестры Елены, на наше счастье, медицинское образование и есть набор медикаментов. Она тебя вылечит.
Майкл не мог побороть навалившуюся на него сонливость. Он с трудом сидел на осле, его глаза смыкались. Он снова видел яркие сны, как вспышки из его детства, слышал мальчишеские голоса. На его сонном лице показалась улыбка, полуприкрытые потухшие глаза были стеклянными. Он понимал, что вновь впадает в забытье, делал над собой усилие, но все напрасно.
Эй Джей заметила, как ослабело скользит его рука по ослиной холке.
Майкл с трудом сообразил, что его волокут в хижину, что Алиса рядом, а поэтому волноваться не стоит. Он почувствовал, как что-то прохладное, сладковатое и влажное подносят-к его пылающим жаром губам.
— Пей, — шепнула ему Алиса. Он послушно выпил.
Новый женский голос заставил его сфокусировать взгляд. Заговорила дотоле молчавшая сестра Елена. Заговорила по-английски с сильным испанским акцентом. Майкл вяло улыбнулся и вновь закрыл, глаза, почувствовав себя почти как дома, как в детстве.
— Ты должен повернуться на бок, — потревожила его Алиса.
— Зачем? — заупрямился Майкл.
— Сестра Елена хочет осмотреть твою рану, — пояснила Эй Джей.
Глаза Майкла мгновенно широко распахнулись, он посмотрел на нее недоумевающим взглядом.
— Ты вернулась? Ты не должна была возвращаться. Я же тебе сказал, — гневно проговорил он.
— Он бредит, — тихо констатировала Эй Джей, обращаясь к сестре Елене.
— Успокойте его, — сухо распорядилась монахиня.
— Как же я могла уйти без тебя, — шепнула ему на ухо молодая женщина ласковым голосом. — Все будет хорошо. Это славные люди, Майкл. Мы можем довериться им. Позволь сестре Елене позаботиться о тебе. Ты скоро поправишься, и мы уйдем отсюда: Но прежде ты должен поправиться. Слышишь? — тихо шептала Эй Джей, осторожно поворачивая его.
Майкл слышал ее голос, и на него всей тяжестью навалился сон.
Он стоял посреди леса, а вокруг него кружил океан синекрылых бабочек.
Вода в чане была по пояс и очень холодная. Мелкий песок хлюпал под ее ступнями. Эй Джей взяла мыло, которое лежало передней в мыльнице, выточенной из дерева.
Мыло… Она и не подумала бы прежде, что однажды этот кусочек, который так и норовит выскользнуть из рук, приобретет для нее такую ценность.
Она намылила волосы и лицо, фыркая от удовольствия, смыла пену, затем намылила все тело.
Странно было мыться ночью, под открытым небом, в чане для сбора дождевой воды и слушать пение ночных птиц где-то на самом краю света. Жизнь и впрямь непредсказуема. А ведь еще недавно, похоронив мужа, она была уверена, что ее дни идут на убыль и ничего по-настоящему значительного в ее жизни уже не произойдет.
Майкл бредил все время, пока сестра Елена обрабатывала его рану. Таким Эй Джей его еще не видела. Он путал ее и сестру Елену с матерью, давал какие-то обещания, сердился и капризничал, как ребенок. Звал по имени своих братьев, Джейкоба и Люка, величал кого-то Адой. Он показался ей бесконечно трогательным. Мужчина, рискующий своей жизнью каждый божий день ради спасения жизней других людей, вдруг стал маленьким мальчиком, который боялся, что его бросят. Теперь он забылся глубоким сном, и она смогла оставить его.
Эй Джей зажала нос и скрылась под водой.
Близился рассвет, она вылезала из чана, улыбка удовольствия играла на ее лице.
— Вы очень чистая, сеньора, — до нее донеслись тонкий девичий голос и сдавленное хихиканье.
Эй Джей поспешила обмотаться полотенцем, которое ей вручили перед купанием, и посмотрела в ту сторону, откуда слышался этот голос. У окна сидела девчушка лет четырнадцати в ночной рубашке.
— Да, наконец я чистая, — шепотом ответила Эй Джей.
— Вы любите купаться? — спросила девочка.
— Раньше я над этим не задумывалась, но теперь могу точно сказать, что обожаю купаться, — охотно ответствовала женщина.
— А меня зовут Пилар, — объявила девочка.
— А меня Эй Джей.
Они дружески улыбнулись друг другу. Эй Джей быстро надела чистые вещи, что ей дали, и зашла в дом.
— Как сеньор Майкл? — спросила она у монахини.
— Больные мужчины — это те же мальчишки. С ними нужно быть ласковыми и строгими одновременно. Но слишком много беспокойств, сестра Элис. Слишком много, — посетовала та.
— В здравии он другой, уверяю вас, сестра Елена, — проговорила Эй Джей, растроганно глядя на крепко спящего мужчину, раскинувшего свои мускулистые руки поверх одеяла.
Что-то отчетливо екнуло в сердце Эй Джей. Она поспешно отвернулась от Майкла и оглядела комнату, в которую его поместили. Дырявый потолок, цементный пол, неотесанные стены, как и во всех четырех клетушках этого бедняцкого дома.
— Вам нужно поесть, сестра Элис, — обратилась к американке монахиня.
— Да, но позже. Я подожду, пока очнется Майкл, — поспешила отказаться она.
— Но он может спать сутками, поверьте мне, — настоятельно произнесла сестра Елена.
— Вы так считаете? — изумилась молодая женщина.
— Для него это будет только к лучшему, — заверила ее местная монахиня.
— Тогда мне действительно лучше поесть, — согласилась Эй Джей.
— Сидите здесь, я принесу.
— Я вас очень обременяю? — виновато спросила Эй Джей.
— Не будем об этом говорить. У вас исключительные обстоятельства, — отозвалась пожилая женщина.
— Спасибо вам огромное, — проникновенно сказала американка.
Рассвет был стремительным. Сквозь мутные стекла пробивался яркий солнечный свет. Эй Джей продолжала сидеть возле постели Майкла, когда он очнулся.
— Твои волосы мокрые, а кожа отливает бронзовым загаром. Очень красиво. Очень, — прошептал Майкл, выведя ее из задумчивости.
Эй Джей улыбнулась и провела ладонью по его руке, с удовлетворением заметив, что жар спал.
— Ты опять флиртуешь со мной, — сказала она Майклу.
— Да, — признался он, пошевелив сухими губами.
Эй Джей тотчас поднесла чашку с водой к его рту и, придерживая его голову над подушкой, помогла ему напиться вдоволь.
— Что-то меня развезло, — пожаловался он на свое состояние.
— Скоро все изменится, Майкл, — пообещала женщина.
— Скорее бы. Мне не очень приятно зависеть от посторонних в такой ситуации.
— Я тебя понимаю, но у нас не было выбора. Будь ты здоров, мы бы давно перешли границу…
