– Кто говорил с тобой? Моя мать?
– Это не важно. Ты сам должен был сказать мне, не мог предупредить меня раньше, прежде чем я наломаю дров и тебя заставят выбирать между мной и деньгами?
– Ради бога! – взорвался Роб.
Может, ей следовало начать этот разговор не столь жестко и категорично, но ей было больно. Она добавила чуть мягче:
– Я бы старалась изо всех сил, чтобы не подвести тебя, если бы знала, чем тебе все это может грозить. Можно было, не останавливаясь, пройти мимо него там, на террасе, вместо того чтобы вступать в очередной «задушевный» разговор. О, мне так жаль, но я не думаю, что он когда-нибудь одобрит мое присутствие в этом доме.
Роб выругался, непонятно в чей адрес – ее или того, кто посмел открыть ей глаза.
– Кэл даже способен запретить тебе являться в этот дом, я правильно понимаю? Ведь дом этот тоже принадлежит ему.
Роб налил себе виски и, проглотив его одним махом, ответил:
– Хорошо, согласен, я должен был все тебе рассказать. Да, это дом Кэла. Я ни разу не говорил тебе, что я его владелец. Кэл унаследовал все деньги семьи, которые оставил ему наш дед. Отец наш умер, когда мы были еще детьми, я был совсем еще юным студентом и пробовал жизнь на вкус, а Элейн растранжирила бы все за один месяц – попав к ней в руки, деньги имеют свойство куда-то утекать, подобно зажатой в кулаке горсти сухого песка. Поэтому деньгами распоряжается Кэл. Он хороший делец, знает толк в капиталовложениях, богат, но деньгами не болен. Они мало волнуют его. И жилье, видимо, тоже, если лачугу в горах он предпочитает дому Железного Короля. Я получаю пособие, – продолжал Роб. – Очень солидное пособие. – Он внимательно смотрел на Шину, намеренно долго и отчетливо выговаривая каждое слово. – У меня нет на него никаких юридических прав, поэтому Кэлу я очень благодарен. Но моя благодарность ему не нужна. Он и не ждет ее от меня. Я только хотел бы, чтобы вы стали друзьями. Просто ты – женщина, которую я люблю, а Кэл – человек, которого я уважаю больше, чем кого бы то ни было.
Сомнений в искренности его слов не было. Шина опустила глаза и тихо сказала:
– Прости.
Роб улыбнулся:
– Возможно, ты права, и мне следовало рассказать тебе раньше. Это помогло бы тебе наладить отношения с ним?
– Я идиотка.
– Тебе следовало бы знать, что в конечном счете эти деньги не играют такой уж важной роли. Даже без этого пособия я очень неплохо зарабатываю на жизнь.
– Конечно, ведь ты гений. В следующий раз, когда я встречу Кэла, обещаю вести себя как подобает.
Следующим утром Шина и Роб отправились в небольшую церковь на воскресное богослужение. В храме собралось довольно много народа. Она, от рождения не обладавшая музыкальным слухом, наслаждалась прекрасными голосами певчих церковного хора, горько сожалея о том, что сама не смеет присоединиться к ним. Она просто делала вид, что поет. Роб обладал очень приятным и легким баритоном и был рад тому, что Шина просто сидит рядом с ним.
Когда служба подошла к концу, Шина была представлена настоятелю прихода.
Потом они вернулись домой и позавтракали вместе с Элейн, все еще борясь с утренней зевотой. А затем пешком спустились к реке и пробыли там до вечера. В этот день Шина с Кэлом не сталкивалась.
Следующим утром, за завтраком, миссис Морган сообщила, что Кэла она не ждет, так как вчера, сразу после завтрака, он уехал. Работает, предположила она, а лучшего места, чем Брайн-Дэри, для этого не найти.
– Вы уже видели дом на горе?
Шина покачала головой, и миссис Морган укоризненно вздохнула:
– О, не может же мастер Роб отпустить вас прежде, чем вы побываете там. Если вы не побывали на Брайн-Дэри, значит, вы не побывали в Уэльсе!
Роб немного нахмурился, что-то обдумывая, затем спросил:
– Это твой последний выходной, милая. Что скажешь относительно маленькой прогулки к коттеджу?
– Я думала, Кэл не любит посетителей.
– А мы не надолго.
– Но ты ведь знаешь, альпинистка из меня никудышная. Высоту я переношу с трудом.
Шина сама не знала, отчего она перестала сопротивляться, пытаясь возражать, приводила какие-то контраргументы, но все они оказались вялыми и неубедительными.
День опять выдался ясным и теплым – с погодой им везло. Плато они достигли с легкостью, дорога оказалась ровной и гладкой. Кроме того, рядом с ней сидел Роб, который то и дело брал ее за руку, благодаря чему чувство страха в ней улетучилось фактически полностью.
Она не оглядывалась назад, решив принимать все так, как оно есть, и смотрела вперед, не желая видеть ничего, что могло бы заставить ее бояться.
Постепенно зелень уступила место скалам, и они очутились словно на другой планете, на далекой звезде, где тишина и покой превыше всего, и сама мысль о том, чтобы нарушить их, казалась кощунственной.
Роб тихо шепнул:
– Это волшебное место.
Они подошли к дому. Дверь была закрыта, и Роб некоторое время безуспешно стучал. Когда никто не ответил, он открыл ее. Шина скромно предпочла остаться позади.
– Кэл! Эй! Ты дома?
Ответа не последовало. Гостиная пустовала, и, обследовав остальные комнаты, он вернулся к крыльцу:
– Похоже, он вышел.
– Оставь ему записку, – предложила Шина. Она ничуть не жалела об отсутствии Кэла. Ей казалось, что она вторгается куда не следует.
– Он здесь, где-то рядом. – Роб был явно расстроен отсутствием брата и определенно не желал уходить, не увидев его. – Оставайся здесь, – сказал он ей. – Можешь пока приготовить кофе. А я пойду поищу его.
От чашки кофе она бы и правда не отказалась, и если Робу и впрямь так не терпелось повидать Кэла, что ж, сходить с ума по этому поводу она не станет.
– Ладно, – кивнула она. – Но давай договоримся, что ответственность за вторжение берешь на себя ты.
Пол был очень твердым и внешне походил на скалу, там и здесь застланную коврами из овечьих шкур. В комнате был письменный стол с пишущей машинкой и большим количеством бумаги, две керосиновые лампы и ставни на окнах.
Одна из двух дверей вела в кухню. На газовой плите стоял чайник с водой. Она зажгла конфорку и улыбнулась, подумав о том, как сильно эта кухня отличается от той, в доме Железного Короля. Уютная и теплая обстановка согревала душу, словно напоминая кадры из старого полузабытого вестерна.
Она открыла вторую дверь – это была спальня. Простая кровать с темно-серым пледом, на стене крючки с одеждой и небольшой комод, на котором стояла фотография молодой девушки.
Фотография довольно странно выглядела в этой обстановке. Лицо девушки, сидящей за рулем «ягуара» с откидным верхом, слегка улыбающейся в объектив фотоаппарата, показалось Шине знакомым. Это заставило ее протянуть руку и поднести вставленный в дорогую рамку снимок поближе к глазам. Кроме этого, ничто не напоминало здесь больше о, возможно, той единственной, с которой Кэл Хьюард готов был разделить свое одиночество. Бесспорно, эта женщина прекрасна, но кто она? Кто она для Кэла, засыпавшего и просыпавшегося, глядя на это лицо? Кто?..
