— Могу я напомнить вам, что какие-нибудь четыре дня назад мы еще ничего не знали друг о друге?
— Я помню это, Кендалл. Но, возможно, в том-то и прелесть.
— Бывает, вы живете полной жизнью и точно знаете, что для вас наиболее значимо. Но случается нечто, обрывающее эту жизнь. И все, что происходило до рокового мгновения, теряет краски, тускнеет и омрачается, превращаясь в череду тягостных воспоминаний. И сложно становится представить, что этот затертый след когда-то был твоей жизнью.
— Неплохо сказано, мисс Йорк. Но непростительно трагично для двадцатитрехлетней красивой и здоровой женщины, — отозвался Хадсон, невольно напомнив ей состоявшийся накануне разговор с Таффи. — Знаете, Кендалл, мои родители были антропологами. Они изучали представителей древних цивилизаций и были настоящими фанатиками своего дела. Они постоянно путешествовали. Забрасывали меня в имение заботливой тетушки Фэй и полностью погружались в свои изыскания… Они обещали взять меня с собой в экспедицию после того, как я закончу школу. Я с нетерпением ждал этого мгновенья. Но они погибли в горах Гватемалы за год до того, как я получил аттестат.
— Моя мама умерла, когда мне было восемь. Тогда я завела себе тетрадку, в которую регулярно записывала все, что вспоминала о своей маме. Папа всегда понимал, как мне не хватает ее. Он был очень… добр ко мне, но друзьями мы так и не стали.
— А сейчас вы часто общаетесь?
— Звонки на дни рожденья, звонки на Рождество, — ответила Кендалл. — Мне иногда кажется, что я выросла сама по себе.
— Такого не бывает, — возразил Хадсон. — Хотел бы я обходиться без человеческого влияния извне, но, к сожалению, это невозможно. Нас формирует все, что нас окружает. Другой вопрос, как мы это преломляем в себе…
— И от чего зависит ответ на ваш вопрос?
— Я думаю, от идеалов, от надежд и стремлений, от понимания ценностей.
— Но они тоже должны откуда-то взяться.
— Верно… Полагаю, между всеми людьми на планете существует своеобразный круговорот идей.
— Глобально мыслите! — отметила Кендалл Йорк и рассмеялась, а Хадсон с охотой присоединился к ней. — Скажите, Хадсон, а что для вас фотография? Мгновение, которое никогда больше не повторится, но навсегда останется с тобой?
— Нет, Кендалл, я отношусь к этому несколько иначе. Когда я стремлюсь запечатлеть визуальный образ, самой важной для меня задачей является возможность передать зрителям мои собственные эмоции в тот момент. Как видите, все очень эгоцентрично. Именно из таких фотографий я формирую свое портфолио.
— Портфолио? Вы собираетесь сменить работу? — удивленно воскликнула Кендалл, но Хадсон вновь ушел с головой под воду.
Утомленная прогулкой и болтовней, Кендалл после полудня была очень задумчива и тиха.
— Кендалл, вы хорошо себя чувствуете? Мне показалось, вы прихрамываете. Вам было неудобно сидеть на раме?
— Не беспокойтесь, — тихо ответила молодая женщина, рухнув в кресло в холле.
— Когда я плавал, предоставив вам сидеть под деревом, то видел, как вы несколько раз засыпали. Вы не высыпаетесь, Кендалл? У вас много работы или какие-то проблемы? — чутко поинтересовался мужчина, внимательно всматриваясь в ее разгоряченное на солнце лицо.
— Да не тревожитесь вы так обо мне, Хадсон, — улыбнувшись, протянула она. — Я нормально себя чувствую. Просто немного утомилась. А что касается моей хромоты, то я действительно передавила мышцу. Скоро пройдет… Я сейчас отсижусь немного, заберу свой портфель из вашего кабинета и отправлюсь домой, — медленно огласила свои планы молодая женщина.
— Вы уже обдумали мое предложение заняться составлением каталога антиквариата леди Беннингтон? — спросил Хадсон.
— Тогда мне придется поселиться в этом мавзолее и начать вести себя подобно приведению. А мне бы этого не хотелось, мистер Беннингтон. И вам не советую. Вычистите-ка это место и обустройте его под себя, если вы, конечно, намерены и впредь здесь жить.
— Может быть, вы и правы. Не исключено, что я здесь останусь, — нехотя отозвался он, нахмурившись.
— Вам необходим каталог мебели, чтобы ее продать? — уточнила Кендалл Йорк.
— Я бы хотел иметь его для порядка, — сдержанно ответил Хадсон Беннингтон.
Заметив его внезапную грусть, Кендалл встала с кресла, намереваясь покинуть особняк «Клодель».
— Побудьте еще немного! — правильно расценив ее намерения, властно распорядился хозяин дома. — Я принесу ваши вещи, — сообщил он и удалился в свой кабинет.
Кендалл Йорк проводила его удивленным взглядом и осталась ждать.
Буквально через минуту он вернулся с ее портфелем в руках и аккуратно передал его своей гостье, которая уже стояла у выхода.
Хадсон распахнул перед нею дверь и натянуто улыбнулся.
Кендалл охватила неловкость. Она уже представила, как после такого насыщенного впечатлениями дня вернется домой и будет изводить себя в паническом ожидании завтрашнего визита. Поэтому Кендалл рискнула предложить:
— Я понимаю, что сегодня мы не работали, но я все же хотела бы попросить вас о выходном. Завтра в первой половине дня мне необходимо сделать кое-какие важные личные дела, — расплывчато объяснила она.
— Если первая половина дня у вас занята, мы бы могли поработать после полудня или даже вечером, — деловито предложил Хадсон.
Кендалл Йорк постаралась скрыть свое разочарование таким неуступчивым ответом и пробормотала:
— Я думаю, что управлюсь со всеми своими делами до полудня, мистер Беннингтон.
— Хорошо, буду вас ждать в двенадцать, мисс Йорк… И постарайтесь не опаздывать, — чуть раздраженно добавил он.
Кендалл кивнула в знак согласия и собралась уже переступить порог, когда он внезапно обхватил ее за талию и поцеловал в щеку. Она почувствовала глубокий цитрусовый аромат и еле уловимые нотки сандала.
После поцелуя, который длился не дольше вздоха, Хадсон отнял от нее руку, словно позволяя наконец покинуть его дом. Но Кендалл застыла в недоумении на пороге, вопросительно глядя на него. В качестве объяснения она тотчас же получила еще один поцелуй, на сей раз в губы, вернее, в уголок рта.
— Я приду завтра, мистер Беннингтон, — прошептала Кендалл, чувствуя, как румянец заливает ее лицо. — В четыре, — добавила она.
— В четыре так в четыре. Я буду ждать вас, мисс Йорк, — буркнул он.
Кендалл удалялась, чувствуя, что Хадсон Беннингтон продолжает стоять на пороге и следит за каждым ее шагом. И все же она не поддалась искушению и не оглянулась.
Хадсон Беннингтон Третий наблюдал, как уменьшается хрупкая фигурка Кендалл Йорк. В его голове не было мыслей — он просто созерцал уход своей новой знакомой. Когда она исчезла из виду, она закрыл дверь. Настроение у него было хорошим, хотя по лицу этого сказать было нельзя. Он даже не почувствовал никакого волнения в связи со своим поступком, а только провел рукой по губам, довольный тем, что поцелуй состоялся.
