Хадсон Беннингтон Третий сидел в глубоком кресле в гостиной и клевал носом над заключительной сценой шекспировского «Генриха V».
Сквозь сон ему послышался настойчивый стук. Он встрепенулся, разобрался, что к чему, и пошел открывать дверь.
— Кендалл?! — с удивлением, но не без радости воскликнул он.
— Я получила твое послание, — проговорила женщина и протянула стопку фотокарточек через порог.
— Заходи, — пригласил ее в дом хозяин старинного особняка.
— Я не знаю, что сказать, Хадсон, — озадаченно сообщила она.
— Насчет того, что ты прекраснейшая из женщин? — спросил Хадсон. — Ничего не говори, потому что у меня данный факт не вызывает сомнений, — с улыбкой объявил мужчина. — Скажи лучше, понравились ли тебе снимки?
— Я не разбираюсь в нюансах фотографирования, Хадсон. Но снимки получились отличными… характерными. Как если бы ты очень долго за мной следил и терпеливо выжидал, чтобы сделать каждый из них. А главное, для меня загадка, как ты успел поймать нужный момент.
— Все дни я неизменно видел твою красоту перед глазами. Плохой бы я был фотограф, если бы не постарался ее запечатлеть.
— Хадсон…
— Мне тоже есть что тебе сказать, Кендалл.
— Тогда ты говори первый, — попросила женщина.
— Если бы ты не появилась, я бы никогда снова не взял в руки фотоаппарат, — сказал он.
— Ты не можешь знать наверняка, — скромно потупившись, произнесла Кендалл.
— И все-таки я это утверждаю, милая. И дело не в тщеславии фотографа. Я просто хотел, чтобы ты увидела себя моими глазами и полюбила себя так же сильно, как я полюбил тебя. Я хочу, чтобы это лето стало для тебя таким же переломным, каким оно стало для меня. Я заставил себя вернуться к истокам и посмотреть в глаза своим страхам, стремлениям, своей судьбе. Я надеюсь, что с моей дружеской помощью ты сможешь сделать то же самое по отношению к себе. Даже если ты отвергнешь меня, если нам не суждено быть вместе, я хочу, чтобы ты твердо усвоила главное. У тебя все будет хорошо, если ты сама поверишь в это.
— И что теперь, Хадсон? — робко спросила его Кендалл.
— Я жду твоего решения, рыжик, — ответил он. — Но прежде, чем ты его объявишь, хочу сказать, что обожаю свою профессию, обожаю путешествия, обожаю приключения и всяческие неожиданности. Но вряд ли я буду по-настоящему счастлив, если продолжу путешествовать в одиночку. И я обожаю этот дом, где был счастлив всегда, а в последние дни, — благодаря тебе, любимая.
— Так ты не летишь в Северную Африку? — с надеждой спросила его Кендалл.
— Только если ты согласишься полететь со мной.
Кендалл растерянно смотрела на Хадсона.
— Так мы летим в Северную Африку? — спросил он.
— Это могло бы оказаться интересным… — неуверенно прошептала она, боясь поднять глаза.
— Летим или не летим? — требовательно повторил мужчина.
— Одного тебя я никуда не отпущу. Это я знаю точно, — решительно объявила Кендалл, и Хадсон громко рассмеялся.
Кендалл наклонилась, энергично массируя напряженные бедра и лодыжки. Несмотря на неторопливость их прогулки, все же настал момент, когда необходимо было восстановить силы перед следующим переходом.
Они путешествовали по холмам Таскании. Мест более умиротворяющих Кендалл видеть еще не приходилось, хотя с Хадсоном Беннингтоном она побывала уже во многих уголках земного шара.
— Хадсон, прекрати меня фотографировать. — Поморщившись, Кендалл отвернулась от объектива. — Посмотри кругом. Сколько предметов куда более достойных твоего внимания.
— Назови хотя бы один! — потребовал Хадсон, небрежно оглянувшись.
— Да вот хотя бы те холмы, — объявила она.
— Холмы как холмы, — парировал мужчина и сделал еще один снимок своей возлюбленной.
— Лимонная роща, — предложила ему Кендалл.
— Чепуха, — бросил он и вновь щелкнул затвором, не сводя с нее взгляда.
— Хадсон, что я такого сделала, чтобы заслужить тебя? — со счастливой улыбкой спросила Кендалл.
— Ты меня любишь. А я люблю тебя, моя прекрасная русалка…
КОНЕЦ
У. Шекспир. Генрих V. Акт 5, сцена II. Перевод Е. Бируковой.
