Отпусти меня - Наталья Евгеньевна Шагаева

– Я делаю что-то не так? – отрываюсь от бумаг.

– Нет, для первого дня ты умница.

– А что тогда? – не понимаю я.

– Я не люблю ходить вокруг да около, не люблю собирать сплетни, как и участвовать в них. Можно я спрошу напрямую, а ты напрямую ответишь? Но это никак не повлияет на нашу работу.

– Да, конечно, – киваю.

Женщина снимает очки и крутит их в руках.

– Ты протеже Калинина?

– Если это означает, что он помог мне попасть к вам, то – да.

– Ты его родственница?

– Нет.

– Ты знаешь, что вся компания с утра шепчется о тебе?

– Догадываюсь, – морщусь я. – Это очень неприятно.

– Не буду любопытствовать, в каких вы отношениях – это не мое дело. Но спрашивать я с тебя буду строго, без поблажек.

– Спасибо. Мне не нужны поблажки, я хочу научиться и перенять ваш опыт.

– Вот и замечательно. У нас обед. Иди, Калинин желает тебя видеть, – сообщает она.

– Елена Сергеевна, вы только не подумайте…

– Лиза, у меня нет привычки осуждать и разводить сплетни. Иди, – отмахивается она. – Не опаздывай.

Выхожу, немного теряюсь в коридоре, не сразу находя дорогу к лифту. На этаж выходят две женщины, оборачиваются на меня. Как быстро разлетаются сплетни. Конечно, меня знают все в лицо – я стояла на ресепшене. Прохожу в лифт, еду на верхний этаж, а у самой щеки горят. Нужно быть выше сплетен, но не получается. Я не люблю повышенное внимание. Никогда не выделялась. Я вообще где-то социопат.

Прохожу в приёмную, секретарша улыбается мне, как родной.

– Роман Константинович ждет, проходите, – указывает на дверь.

А я замечаю, что каждая новая встреча с этим мужчиной все меньше меня пугает и все больше волнует. Уже смелее вхожу в кабинет, заставая Романа с бумагами в руках на диване перед накрытым столом. Там паста с морепродуктами, паштет с гренками и чай в фарфоровом чайнике. Все так красиво накрыто, не хуже, чем в ресторане. Калинин не ест, дожидается меня.

– Добрый день, Роман, – пытаюсь отпустить себя и быть более раскованной.

– Добрый, Елизавета, – откладывает бумаги, указывает рукой на место за столом. – Извини, обед сегодня в офисе. У меня мало времени.

– Не нужно было… Я бы пообедала сама.

– Давай уточним сразу, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу. Отныне ты ездишь на работу только с моим водителем, завтракаешь и обедаешь со мной. Ужин – по обстоятельствам, – вполне серьёзно заявляет он.

– Зачем вам это нужно?

– Что именно?

– Завтраки, обеды, ужины со мной…

– Кажется, я уже пояснял. Ты мне нравишься как женщина. Надеюсь, и я тебе не противен, и ты станешь более раскованной, когда все же перешагнешь границу в своей голове и преодолеешь страх.

– В моей жизни не было мужчин, поэтому мне сложно, – признаюсь я. Калинин заглядывает мне в глаза, словно пытается считать правду.

– Поясни. Не было мужчин старше или в общем? – в его всегда холодном тоне легкое удивление.

– В общем… – закрываю глаза, потому что мне стыдно.

Тишина, чувствую на себе его взгляд. Дышу. Веду себя как ребенок, но ничего не могу с собой поделать. Лучше если я сразу обозначу, что не продаюсь.

Слишком долгая пауза. Не ожидал? Это его отталкивает? Кусаю губы. Зачем я призналась?.. Дура. Слышу, как Калинин поднимается и садится рядом со мной. Его тёплая ладонь обхватывает мои скулы, и мое дыхание тут же учащается.

– Открой глаза, Елизавета, – низко произносит он. Сглатываю, распахиваю веки и встречаюсь с его стальным, пронзительным взглядом. – Как так вышло, что в двадцать лет ты не искушена?

– Не знаю, не нашлось человека…

– Не нашлось… – повторяет мои слова. Наклоняется, сжимает скулы сильнее и целует меня. А мне стыдно признаться, что и целоваться я тоже не очень умею. Поэтому замираю и просто позволяю ему делать все, что он хочет. В голове даже не возникает мысли оттолкнуть. Его настойчивые губы всасывают мои, горячий язык пробирается внутрь, сплетаясь с моим, и я куда-то плыву.

Это сладко, это так хорошо, что я теряю связь с реальностью. Его холодный запах кружит голову, его близость дурманит. Тело окатывает волнами жара. Стыдно признаться себе, но мне хочется прогнуться и прильнуть к этому сильному, взрослому, опытному мужчине. Пытаюсь отвечать, но он немного больно прикусывает мои губы, не позволяя этого сделать. Нет, Роман не мягок и не нежен, он, скорее, груб. Его ладонь сжимает скулы, его губы жёсткие и настойчивые, его поцелуй лишает дыхания. Я даже не могла представить, что такое настоящий поцелуй. И он мне нравится. Нравится настолько, что я издаю стон в его губы. Поцелуи с ровесниками, дальше которых я никогда не заходила, всегда отталкивали и казались слюнявой вознёй. Поцелуй этого мужчины заставляет желать большего. Словно он дает мне ничтожно мало, а хочется еще и еще…

Его губы отпускают меня, а хватка на скулах слабеет, я по инерции тянусь за ним и тут же краснею. Страшно признаться, насколько я готова отдаться этому мужчине. Сама себе поражаюсь.

– С ума сойти, девочка, – произносит Калинин. Впервые в его голосе что-то меняется, он не холоден. Голос хриплый, бархатный, с легким придыханием. – Ты прекрасна, Елизавета. Спасибо за откровенность.

Отпускает меня и садится на свое место. Открываю глаза, облизываю губы и дышу, стараясь сдержать улыбку. Ну не похож он на человека, который будет использовать меня. И я хочу прыгнуть в этот омут с головой, во мне все сжимается и ноет от желания довериться этому мужчине. Он кажется мне достойным и, несмотря на закрытость, настоящим.