Она молчала довольно долго.
— Пойду домой.
Он замер, презирая себя за слабость, но ему нужно было знать наверняка.
— Одна?
Она кивнула.
— Да.
Дерек едва не взвыл от отчаяния.
Две недели спустя, на приеме по случаю открытия ресторана «Маяк», Кэндис все еще убеждала себя, что приняла правильное решение.
Она мельком увидела его среди танцующих пар и почувствовала, как по телу разлилось горячее тепло. Ей с трудом удалось отвести взгляд.
Дженна опустилась на сиденье рядом с Кэндис, когда оркестр заиграл песню Дюка Эллингтона сороковых годов. Модельные бальные платья начали покачиваться в такт — шифон, креп, атлас и бархат. Кэндис была почти уверена, что ткани натуральные. Имя Ривз-Дукартер определенно привлекло сюда все сливки общества Сиэтла.
В бордовом атласном платье по моде сороковых, Дженна взмахнула незажженной сигаретой в длинном мундштуке и отхлебнула свой «манхэттен».
— Рассуждая гипотетически, — начала она, обращаясь к Кэндис, — ну, просто в качестве предположения, что плохого случится, если вы переспите?
— А? — Кэндис отпрянула на своем стуле, прежде чем вспомнила про корсет, и поморщилась от щипка в ребра.
— Ты и Дерек, — уточнила Дженна.
— Что — я и Дерек?
— Когда он не смотрит, ты пялишься на него. Когда ты не смотришь, он пялится на тебя. Когда ты танцевала с мэром, я думала, он раздавит свой стакан со скотчем.
Дженна скрестила руки на столе, заговорщически наклоняясь.
— А он сексуальный, правда?
Кэндис сдавила пальцами виски и покачала головой.
Дженна устремила взгляд на танцевальную площадку.
— Широкие плечи, квадратная челюсть, потрясающие глаза и этот симпатичный, крепкий зад…
— Прекрати!
— Я тебя завожу?
— Чего это тебе так не терпится свести нас?
— Да тех электрических разрядов, которые проскакивают между вами, хватит, чтобы осветить полгорода. Что бы там ни было, ты должна попробовать это хотя бы раз.
Кэндис позволила глазам задержаться на широкой спине Дерека, всерьез подумывая над тем, чтобы дать себя уговорить.
— Думаешь, стоит?
— Быть может, это избавит тебя от наваждения. Ну, знаешь, как бывает, когда до смерти хочется шоколада? Если отказываешь себе, становится хуже. А дашь себе волю, наешься вдоволь, и потом долго не хочется.
Кэндис заколебалась. Как шоколад? Насытиться Дереком и уйти?
Это может помочь. Возможно, она даже снова будет спать спокойно. А если очень повезет, он окажется плохим любовником, и она переболеет им навсегда.
Она слышала, что слишком крутые дельцы бывают паршивыми любовниками. Пожалуй, тут Дженна права.
— Ты предлагаешь вот так просто взять, подойти и предложить ему? — медленно проговорила Кэндис.
Дженна усмехнулась.
— Именно.
— Ну, вроде: привет, Дерек. Хочешь покувыркаться? — поддразнила Кэндис.
Дженна наклонилась вперед и убрала локон со лба Кэндис.
— Ты умопомрачительна в этом наряде. И если жар в его глазах о чем-то говорит, то простого «привет» уже будет вполне достаточно.
Кэндис расправила свое платье без бретелей, задержала руку на груди и сделала глубокий вдох.
— Есть что-нибудь освежающее?
Дженна щелкнула замочком сумочки.
— Лучше. У меня есть комната. — Она вытащила ключ.
— Я не возьму твой ключ. Кроме того, я не могу рано уйти с приема, — сказала Кэндис. — У меня куча дел.
— Что? Ты собираешься предложить ему себя и заставить ждать?
Она закусила губу.
— Ну да.
Дженна рассмеялась.
— Тайлеру это понравится.
— Не смей ничего говорить Тайлеру.
Дженна вручила ей мятные драже.
— Да у тебя все равно духу не хватит.
Кэндис заговорщически улыбнулась и встала.
— Спорим?
Уверенность Кэндис довела ее почти до танцевальной площадки, когда песня Дюка Эллингтона закончилась, перетекла в Гленна Миллера и Дерек вывел свою партнершу из круга.
Внезапно он остался один, свободный и доступный.
Ее уверенность дрогнула. Желудок куда-то провалился, а колени на секунду подогнулись.
Возможно, будет лучше развернуться и уйти, нет, убежать назад, к своему столику. Она остановилась и повернулась.
— Кэндис? — Это был глубокий, бархатистый голос Дерека, пробежавший по ее нервным окончаниям.
Она приклеила улыбку и повернулась к нему лицом.
— Привет, Дерек.
Звуки оркестровой музыки нарастали.
— Потанцуем? — спросил он, протягивая руку.
Нет!
— Конечно.
Он взял ее за руку и повел в танцевальный круг, развернул в своих объятиях и подстроился под ритм вальса.
Зашнурованный вырез у нее на спине был глубоким, до самой талии. Его указательный палец касался обнаженной кожи между тесемками. Она почувствовала, как пульс откликнулся на его прикосновение. Она вдохнула и вспомнила его запах — немного мускусный, немного пряный.
Она почувствовала, как кости начали размягчаться.
Он привлек ее ближе.
— Поздравляю, — прошептал он ей на ухо.
— С чем?
— Весь вечер я только и слышу, что комплименты по поводу декора.
Она улыбнулась с глубоким удовлетворением.
— Приятно слышать.
— Историческое общество в полном восторге. Кажется, ковер ручной работы соответствует тому периоду.
— Я знаю.
— Они фотографируют люстру.
Улыбка Кэндис стала еще шире.
— Трудно поверить, что когда-то ты во мне сомневался.
Он усмехнулся.
— Действительно трудно.
Он прижал теплую ладонь к ее спине, закружив по широкому залу. Его движения были тренированными и уверенными, и она без труда следовала за ним.
Внезапно девушка представила его обнаженным. Его сильные руки прижимают ее к широкой груди. Видение было манящим и соблазнительным, как тающий шоколад.
Спросить?
Или не спросить?
— Итак, что дальше? — поинтересовался он. Она подняла голову и взглянула на него.
— Дальше?
Он кивнул.
— Ты имеешь в виду, после танца?
Он улыбнулся.
— Ох, Кэнди. — Он прислонился к ее лбу своим. — Я имел в виду, после реконструкции. Какой твой следующий проект?
— О!
— Но давай вернемся к тому, что будет после танца.
— Я не могу рано уйти с приема.
Дерек чуть приостановился, при этом глаза его были темными и непроницаемыми. Затем медленно проговорил:
— Хорошо.
Они молча дотанцевали.
Когда аккорды смолкли, Дерек притянул ее ближе.
— Я умираю, детка. Не оставляй меня в неизвестности.
Она закрыла глаза, прислонившись щекой к его груди.
