это и не важно… - и вдруг снова закричала, оттолкнувшись от стены: - Зачем я поехала, спрашиваешь? Ты не поймешь! Ты никогда не понимал! Потому что ты это планировал, ты выбирал, готовился. Я же помню, как ты хотел, чтобы мы сюда поехали. Потому что мальчики тебя любят и могут побыть с тобой. Потому что я… - она осеклась и хмуро добавила: - Я не знаю, что мне делать.
- Тебе? – он приподнял бровь и невесело усмехнулся. – Тебе – бежать за медведем. А я тем временем соберу свои вещи. Дурацкая была затея – портить вам отпуск.
- Мы бы все равно без тебя не полетели, - она поплелась обратно к кровати.
- Это ненормально. Мы – ненормальные.
Она кивнула и хлюпнула носом. Он дернулся и отер лицо ладонью. Двинулся, было, в направлении своей по очередности комнаты, но остановился и хохотнул:
- Я тебе говорил, что меня всегда раздражало твое имя?
- Нет!
- В нем звучит слишком много амбиций и претензий. Чем твои думали, когда так называли?
- А мне нравится!
- Рад за тебя. Но Даниэла Берг-Соколовская звучит в разы лучше, чем Даниэла Ляпкина. Это тебе еще со мной повезло. А если бы замуж вышла за Голобородько? Помнишь, Саша Голобородько в седьмом классе тебя доставал?
- Я бы не вышла за Сашу Голобородько. О чем ты вообще думаешь?!
- О том, как сложилась бы твоя жизнь, если бы ты выбрала кого-то другого… успешнее и… практичнее.
Даниэла Берг-Соколовская, не состоявшаяся Голобородько, снова икнула, долго смотрела на бывшего мужа и вдруг выдала плаксивым тоном:
- У нас ребенок будет!
- Ч-что? – не менее выразительно икнул Леша.
- Что слышишь! Ни черта не видишь дальше собственного носа!
Он медленно подошел к кровати и осел на стул, не отрывая глаз от жены. Потом его взгляд забегал по ее фигуре. Только фиг, что разглядишь в халате! Вернулся к изучению лица. Упрямого, капризного, самого красивого на свете лица.
- И давно… давно ты…
- Не очень, - усмехнулась Даниэла, - во всяком случае, об этом сюрпризе к твоему дню рождения я не знала.
- А к разводу?
- Нет.
Встрепенулся. Рванулся к ней. Замер. Вернулся в исходное положение.
- Я не нарочно… - из его уст это звучало растерянно и одновременно нежно.
- Я тоже…
Снова замолчали. Оба. А потом он что-то такое прочел… то ли в ее глазах, то ли в самом себе. Что-то, что позволило ему пересесть на кровать. И тихо сказать:
- Я не знал, как вернуть тебя… я очень хотел и не… А теперь как честный человек я просто обязан… Черт! Данька! Если ты еще меня бросишь, если… пожалуйста, Данька…
Она успела кивнуть, зажать рот рукой и метнуться в туалет. В третью беременность токсикоз решил отыграться за две предыдущие. А еще отекали ноги, падало давление до состояния зомби, и нормально спала она в лучшем случае три-четыре часа в неделю. Даниэла Берг-Соколовская, родившая двух сыновей, к такому положению вещей оказалась совершенно не готова.
- Медведя подними! – раздалось из-за двери через полторы минуты.
Part 4
Не те номера. Целыми месяцами не те номера. Летят смски – все чаще от оператора или банковские. Звонят коллеги – по работе, поздравить с каким-нибудь праздником. Не слишком настойчиво теребят родители – справиться, как дела – в остальном давно махнули рукой. Друзья – уже и на рыбалку не зовут. Когда-то отказывался. Теперь им самим не до рыбалки. Единственный заветный номер прорывается крайне редко. На пару минут. И только по делу.
Но чаще молчит и он. Тогда вспоминаешь, что можешь позвонить сам. И повод всегда найдется. Почему не звонишь? Что мешает-то?
И весь мир сужается до узкого туннеля, в котором есть единственная точка и единственный источник звуков – этот окаянный телефон. И больше ничего нет. Ни работы, когда-то любимой, ни чужой женщины в постели, на которой так и не привык спать. Никакого покоя. И никаких эмоций.
На самом деле, удивительная вещь, связывающая людей пусть и на разных полушариях. И одновременно указывающая на
