— Не говори глупости, — Лиз пыталась спорить, но голос ее звучал неуверенно. — Я вообще не обязана была ничего писать. Это твой экзамен!
— Ты что, забыла? — воскликнула Джессика с возмущением. — Ты же обещала! Обещала помочь. И я положилась на тебя. Поверила…
Элизабет побледнела.
— Я никогда в жизни не делала тебе ничего плохого, — произнесла она спокойным тоном — Как ты можешь так говорить!
— Только, пожалуйста, не разыгрывай ангельскую невинность, — прошипела Джессика — Кто всех обманул, написав экзамен вместо меня? Ты обманула, а не я.
«Она права», — с отчаянием подумала Элизабет. Нельзя было этого делать ни в коем случае. А она сделала. Знала, что нельзя, и сделала. Оказывается, она не многим лучше Джессики. Не зря же они близнецы.
Джессика металась перед ней, пышущая праведным гневом:
— Я тебе этого никогда не прощу, — подытожила она ненавидящим голосом.
Элизабет тяжело опустилась на банкетку у кабинета директора. В голове у нее гудело. Она вдруг почувствовала невероятную слабость, во рту пересохло, ноги стали как ватные. Она всего-навсего хотела помочь, а в результате жизнь рухнула. Как могла помощь, оказанная сестре, обернуться такой ужасной, непоправимой катастрофой?
По коридору навстречу шли знакомые девчонки. Разговаривать с ними Элизабет не хотелось, и она выскользнула из школы через боковую дверь. Ей нужно было побыть одной, разобраться в своих чувствах.
Убитая горем, она забрела на пустынное бейсбольное поле, опустилась на скамейку и уставилась перед собой невидящим взглядом. Было тихо, только с теннисных кортов доносился стук мячей и звяканье металлической сетки. Слабо пахло опилками, которыми было посыпано поле, Элизабет вспомнила, как сидела здесь на мачте школьных команд. Какой это был день! После подачи Брэда Саммерса мяч взвился так высоко, что, казалось, улетит за трибуны, но Тодд в немыслимом прыжке дотянулся до него. Болельщики стонали от восторга, а она так гордилась им. Потом он ее поцеловал, и Элизабет почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
Она погрузилась в воспоминания и не заметила, как стемнело. Солнце догорало на горизонте, длинные тени поползли по полю. Элизабет поежилась: посвежело, а она была в тонкой майке. Щеки были мокрые и холодные от слез, она и не заметила, что плакала.
Ее размышления были внезапно прерваны. Кто-то сзади набросил ей на плечи свитер. В тот же миг она была на ногах. Тодд, неловко улыбаясь, смотрел на нее с высоты своего роста.
— Ничего не говори, — сказал он охрипшим от волнения голосом, — молчи и слушай, ладно?
Пораженная Элизабет только кивнула, не в силах ответить.
— Я много думал о нас все это время и понял: мы с тобой два полных идиота ни ты, ни я не решились бы подойти первыми и страдали бы еще лет двести.
— Не бери ничего такого в голову, — он протянул ей руку. — Я не прошу прощения. Мы оба наговорили друг другу кучу глупостей. Скажем — я предлагаю перемирие.
— Согласна, — голос ее сорвался.
— Ну что ты, глупыш, чего же ты плачешь?
Тодд бережно кончиками пальцев провел по щеке Элизабет. Строгое лицо его смягчилось, темные глаза блестели в сгустившихся сумерках — Это кто еще глупыш, — к ней снова вернулся голос, губы расплылись в неудержимой улыбке.
— Мне было плохо без тебя.
— Мне тоже.
— Очень жаль, что я»
— Никаких извинений, сам сказал!
— Ну, тогда мне не жаль.
— И мне.
Легкий ветерок взъерошил прядь волос Тодда. Элизабет привстала на цыпочки и пригладила ему вихор.
— Вот, возьми, — он протянул ей скомканный платок. — Все лицо заплаканное.
— Тодд…
— Что?
— Не могу поверить, я такого тебе наговорила.
— Что ж, может я это и заслужил! Я не в восторге от твоей сестры, но я зря ее ругал. — Он махнул рукой. — Я часто злюсь на нее, но не позавидую тому, кто скажет о ней плохо.
— По правде сказать, я сейчас и сама не восторге от нее, — сказала Элизабет.
— Я знал, что так выйдет… Видел результаты экзаменов. По крайней мере, одна из вас прошла, поздравляю!
— Спасибо. — Элизабет еще больше нахмурилась.
— Что, дела совсем плохи?
— Ты бы видел Джессику! Расстроилась — сама не своя.
— Наверное, домой побежала. Он сжал ладонями ее щеки, и глаза их встретились.
— Ты был прав, Тодд… Не надо мне было идти на обман. Я это чувствовала, вот и вспылила, когда ты меня отругал.
— Конечно, не надо было, но ты хотела как лучше. Джессика — твоя сестра, и, как бы там ни было, ты ее любишь.
— Любовь порой играет злые шутки с людьми.
— Уж мне это известно. Он легонько коснулся губами лба Элизабет, затем кончика носа и поцеловал в губы.
— Как называется этот поцелуй? — спросила она, переведя дыхание.
— «Точка в точку».
— Чудесно.
— А этот — «молчи и наслаждайся». Их губы снова встретились. В объятиях Тодда, вдыхая запах его чистого горячего тела. Элизабет забыла о своих несчастьях Она положила голову ему на плечо, чувствуя под свитером упругую крепость мускулов.
— Люблю тебя. — Слова были едва слышны.
— Перемирие?
— Нет, белый флаг!
— Взаимная капитуляция, — быстро добавил Тодд. — Лиз»
— Что?
— Я тоже тебя люблю.
— Знаю. Молчи и поцелуй меня, глупыш.
Повторного приглашения Тодду не потребовалось.
Элизабет и Тодд, держась за руки шли к зданию школы. Элизабет была наверху блаженства. Ей казалось, она не идет, а летит. Она и не слышала, что ее уже несколько раз окликнули по имени. Вдруг чья-то рука схватила ее за локоть, и Элизабет пришлось спуститься с небес на землю.
— Лиз! Я тебя зову, зову! Ты что, оглохла?
Джессика запыхалась от бега. Щеки ее горели, а глаза возбужденно блестели.
Элизабет не верила собственным глазам. Настроение сестры меняется каждую минуту, но это чересчур! С этой Джессикой все время как на американских горках катаешься.
— В чем дело? — Элизабет окинула сестру холодным взглядом. — Ты видишь, мне некогда! — она выразительно посмотрела на Тодда, который с подозрением следил за Джессикой.
— Да ладно тебе, Лиз. — Голос у Джессики был сама кротость. — Брось сердиться. Видишь: я прошу прощения! Ну вышла из себя Ты знаешь, со мной бывает. — А почему со мной не бывает?
— Я тебе говорю: прошу прощения! Хватит злиться! «
— И из-за этого ты бежала? Попросить прощения? — в голосе Элизабет послышались недоверчивые нотки.
— Да нет, не только, Лиз! Тебе ни за что не угадать!
Она схватила сестру за плечи и закружилась вместе с ней:
— Мне дают еще одну попытку! Мистер Сэндалоу вызвал меня. Он видел: на экзамене я была бледная-бледная! Вот и провалилась.
