— Извините за любопытство, но почему ваши родители решили вернуться в Европу? — поинтересовалась Френсис. — Ведь здесь у них было все, о чем только можно мечтать!
Элспит рассмеялась:
— Боюсь, родители думают, что лучшие дни здесь давно миновали. Нам с Марком они позволили остаться только потому, что не смогли выгодно продать поместье. На следующий год Марк уезжает в Англию поступать в университет, а я останусь здесь до самой смерти!
— Если муж тебе позволит, — заметил барон.
— А почему бы ему не позволить? — с искренним удивлением спросила Элспит.
— У него могут быть свои планы на будущее, — тихо произнес барон. — К примеру, он захочет жить где-нибудь в другом месте.
— Тогда я замуж не выйду! — Элспит сердито взглянула на немца. — Ты что, предпочитаешь жить «где-нибудь в другом месте»?
Барон покачал головой:
— Маловероятно, что я стану твоим мужем. Но если бы и стал, я не возражал бы остаться здесь на какое-то время.
— А я и так здесь останусь, по собственной воле, — поддразнила его Элспит и вздохнула. — А пока ты скачешь по своим ужасным горам, выйду за Саймона.
— Если он возьмет тебя в жены! — с братской прямотой вставил Марк.
Элспит загадочно улыбнулась:
— Саймон тоже будет жить здесь до конца дней!
— Да, — довольно печально согласился немец. — В этом плане вы очень похожи.
«А я, — подумала Френсис, — через два года вернусь в Англию, займусь врачебной практикой вместе с родителями… и возненавижу каждую минуту, проведенную здесь!»
Френсис прожила в Нгуи уже целую неделю, а Саймон все еще отсутствовал. Пламенеющее деревце у двери ее дома пустило первые побеги, как будто в награду за постоянную заботу — девушка регулярно поливала его в надежде, что оно быстро станет таким же прекрасным, как то, которое росло у отеля на озере Маньяра. Вот и в выходной воскресный день Френсис, хорошенько выспавшись и понежившись в постели до одиннадцати, первым делом выскочила во двор проведать своего питомца. Каин уже был там. Обменявшись приветствиями, оба услышали, как подъехала машина.
— Daktari! — обрадовался Каин. — Это daktari!
«Лендровер» остановился у дома Саймона, и через мгновение он сам показался на тропинке, нетерпеливо отмахиваясь рукой от листьев банана, преграждавших ему путь.
— Каин! Каин! Авель уже вернулся?
— Авель? — Каин удивленно округлил глаза.
— Он уже вернулся? — повторил Саймон, подойдя ближе.
— Авель уехал с daktari!
— Да, он уехал со мной, но я послал его в домик смотрителя позавчера. Оттуда он собирался самостоятельно добраться до дому. Ты видел его?
— Авель нет дома, — уверенно сказал Каин.
— Точно?
Каин, похоже, не на шутку испугался.
— Авель нет здесь, — развел он руками.
— Что с ним могло случиться? — обеспокоенно вмешалась Френсис.
— Не знаю. Я отправляюсь на поиски!
— Я с тобой, — спокойно произнесла девушка, и взгляд Саймона впервые устремился на нее.
— Тебе лучше остаться здесь. Со мной поедет Каин.
— Каин не врач. Подожди, я только возьму свою медицинскую сумку.
— Я не знаю, сколько времени займут поиски. Уверена, что хочешь поехать?
— Ты забыл, что я врач.
— И женщина к тому же! А это заповедник! Я останусь там пока не найду Авеля. Не будет никаких поворотов назад, если ты вдруг устанешь.
— Я предпочла бы, чтобы ты на меня не кричал. Вот когда я начну жаловаться, можешь кричать сколько угодно.
Саймон неожиданно улыбнулся:
— Не боишься остаться со мной наедине под тропической луной?
— Ни капли! — бодро ответила Френсис.
Каин метался по комнате, готовя сандвичи в укладывая их в сумку. Выглядел он неважно, было заметно, Что очень переживает за брата, но даже в этот момент позаботился о своей хозяйке — она сама бы не догадалась взять с собой еду.
— Пойду наполню несколько канистр водой и бензином, — сказал Саймон. — Подходи к моему дому, как только будешь готова.
Френсис не замедлила отправиться вслед за ним, сжимая в руке сумку. Она даже не переоделась, лишь нахлобучила на голову панаму для защиты от солнца.
Забравшись на переднее сиденье «лендровера», девушка постаралась немного отдышаться.
— Все так серьезно? — робко задала она вопрос Саймону, когда тот сел рядом с ней за руль.
— Черт его знает, — проворчал он.
— Авель пошел пешком?
— Он любит ходить пешком! Он ходил пешком и прежде! Он понимал, что делает!
— Я тебя не виню, — тихо произнесла Френсис.
— Знаю, — резко ответил Саймон. — Это я сам себя виню.
— Мы найдем его! — сказала девушка с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
«Лендровер» рванул по узким улочкам Нгуи, разгоняя детей. Женщины на рынке, бросив свой товар, выскочили на обочину дороги, и Саймон, резко затормозив, обменялся с ними парой слов на суахили. Его лицо помрачнело.
— Они думают, что Авель уже мертв, — перевел он девушке, когда машина опять тронулась с места.
— Мертв?! — Раньше ей это и в голову не приходило.
— Авель не тот человек, который может так легко умереть, — упрямо произнес Саймон.
— Нет, конечно, — согласилась Френсис, хватаясь за соломинку. — Он совсем не такой, как его брат, правда ведь?
Саймон метнул на девушку быстрый взгляд:
— Спасибо, что поехала со мной, Френ.
Она почувствовала, как щеки заливает румянец, и подумала, что ей следует лучше контролировать свои эмоции.
— О, это у меня профессиональный рефлекс. Авелю может понадобиться врач.
— Это единственная причина?
У Френсис перехватило дыхание. Нет, не имеет значения, что она чувствует сейчас, нужно сохранять спокойствие!
— На самом деле меня на это подвигли Плантагенеты, — весело ответила она.
— И мистер Бибоко? — догадался Саймон.
— Он и его ученики готовы часами впитывать информацию. Они приходят ко мне после уроков и сидят почти до полуночи. А на следующее утро все как ни в чем не бывало бегут в школу!
— А ты? Бежишь в госпиталь?
— Нет, — призналась девушка. — Плетусь еле-еле. Но если они могут так жить, я тоже смогу!
— Надеюсь, ты права, моя дорогая. Но не забывай — они привычные к этому климату, а ты совсем недавно сюда приехала.
— Я выдержу! Я гораздо крепче, чем кажется.
— Тебе и нужно быть крепкой. Но твоя кожа гораздо нежнее, чем у всех остальных женщин, которых я знаю.
— А ты знаешь их так уж много? — едко поинтересовалась Френсис.
— А вот это не ваше дело, доктор Уитни!
— Совершенно не мое, — согласилась она. — Так же как моя кожа — не твое!
