— Всего лишь звуковой фрагмент. Можно сделать гораздо больше. Не все ребята, которых показывают в спортивных программах, лучшие ученики и компьютерные вундеркинды.
— А-а. — Митч не видел разницы, но пусть Бо объяснит ему это позднее. — Сначала я поговорю с Мики. Никогда не знаешь, чего ждать от мальчишек его возраста. Может, ему понравится эта идея, или он воспримет это как вмешательство в его личную жизнь.
Лицо Бо просияло.
— Спасибо.
Подошла официантка с влажной тряпкой, и, пока она вытирала стол, Митч спросил счет.
— На твоей лестничной площадке по-прежнему нет света?
Бо удивленно посмотрела на него:
— Да.
— Тогда мне придется проводить тебя домой.
На этот раз Бо сразу отдала ключ Митчу. Пусть он сделает первый шаг, решила она и улыбнулась, когда его большая ладонь задержалась на ее руке дольше, чем было нужно, чтобы взять ключ.
Митч также приготовился — пришел с фонариком, так что замочную скважину нашел быстро. «Интересно, к чему еще он приготовился?» — мелькнула у нее мысль. И прежде чем Бо пригласила его войти, Митч широко распахнул дверь и вошел в слабо освещенную прихожую.
Радуясь, что свет в прихожей неяркий, Бо прошла внутрь вслед за Митчем. Ее смущали беспорядок на диване и немытые тарелки на столике в кухонной нише. Уходя, она не знала, что вернется не одна.
Но она была счастлива, что Митч пришел.
Он стоял в дверях, оглядываясь.
— Симпатичное местечко.
— Мне оно нравится, — сказала Бо, убирая с дивана утреннюю газету и полупустую чашку кофе. Она схватила кроссовки и носки, брошенные на пол после утренней пробежки. Поправила диванную подушку. — Садись. Я быстренько переоденусь. — И прошла в спальню, предоставив Митчу самому решать, что делать дальше.
В спальне Бо убрала подальше прихваченные вещи, провела щеткой по волосам и подкрасила губы. Оглядела комнату — все в полном порядке. Единственная комната, которую он не увидит, выглядела просто безупречно. Бо провела рукой по волосам, уничтожив результаты, достигнутые с помощью щетки.
Ладно, здесь делать нечего… Она сделала глубокий вздох, примерила перед зеркалом пару улыбок и вернулась в гостиную.
Митч с удобством устроился в углу дивана, вытянув длинные ноги через всю комнату. Совсем как ее братья. Теплое чувство охватило Бо, воспоминание о том времени, когда четверо неуемных мальчишек наполняли их дом шумом и гамом. А теперь она одна-одинешенька.
— Что с тобой?
Ровный голос Митча вернул Бо на землю.
— Ничего. Все хорошо. Просто ты напомнил мне братьев — они вот так же вытягивали ноги. Иногда я скучаю по ним. — Она улыбнулась и направилась в сторону кухни.
— Надеюсь, ты испытываешь ко мне несколько другие чувства, — негромко сказал Митч.
Или Бо послышалось, что он сказал именно это? Нет, она относилась к нему совсем не по-сестрински.
— Выпьешь что-нибудь? — Она поспешила увести разговор в сторону.
Митч посмотрел на Бо из своего угла:
— Конечно. Что у тебя есть?
«Неудачный ход, Боханнон». Бо понятия не имела, что у нее в холодильнике. Она открыла дверцу и скорчила гримаску.
— Сейчас посмотрю. У меня есть молоко, фруктовый напиток и… — Она повернулась к Митчу и сказала извиняющимся голосом: — Мне следовало сначала заглянуть в холодильник, а потом уже предлагать выпить. Может, просто воды?
— Вода — это хорошо. Помощь нужна?
Бо отрицательно мотнула головой. Когда они выберутся из этого глупого разговора? На первом свидании всегда испытываешь неловкость, размышляла она, споласкивая стеклянные бокалы. Но если быть точной, это нельзя назвать первым свиданием.
Бо осмотрела бокалы. По крайней мере они чистые.
— Сама справлюсь, — отозвалась она, накладывая в бокалы кубики льда. У такого большого мужчины должны быть большие потребности. Ей стало жарко при мысли о других его Возможных потребностях, помимо жажды.
Она наполнила бокалы, закрыла кран и повернулась к гостю:
— Вот и мы. Особое угощение этого дома: настоящая водопроводная вода, только в Питтсвилле, штат Алабама. — Бо широко улыбалась, подавая наполненный доверху бокал с водой. — Я надеюсь, вы получите большое удовольствие.
— О, вы превзошли себя, — ответил Митч, взяв у нее запотевший бокал. Когда его рука легла на ее руку, внутри у Бо стало тепло, а знакомые иголочки от пальцев побежали к сердцу.
В бокале осталась горка тающего льда.
— Ты заговорила о братьях. — Митч тянул время. Он сделал вид, что не почувствовал электрического удара, когда коснулся колена Бо. Ему не было никакого дела до ее братьев. Но каждый раз, когда он касался ее пальцев, его гормоны начинали бушевать и между ними возникало нечто сходное с электрической дугой, поэтому ему необходимо было что-то говорить.
Если он будет так спешить с угощением, он просто утонет в воде. Но ведь ему была нужна не вода.
Митчу показалось, что он не совсем удачно выбрал тему для разговора. Однако Бо смутилась гораздо меньше, чем он сам. Он считал, что смерть Норы убила в нем чувственное влечение, а сейчас им владели чувства, которых он давно не испытывал и не думал, что испытает снова. Ему нельзя сразу бросаться в омут, иначе он совсем утратит способность мыслить здраво.
— Да, у меня целых четыре брата, — сказала наконец Бо. — И все старше меня.
— Намного старше? — Ерунда какая-то, он ненавидел такие тривиальные разговоры, но ему необходимо было избежать сближения, по крайней мере физического. Может, ему не следовало входить в квартиру? Он не уверен, что способен контролировать свои поступки, когда это касается Бо.
— Очень намного. — Бо просияла. — Я младшенькая. Поскребыш. Мой самый младший брат старше меня на шесть лет.
— Ясно. — Митч понял, почему ее фамилия показалась ему знакомой. — В старших классах школы я играл против Боханнонов. — Он стал вспоминать их имена. Ну вот. Как он мог забыть? — Мэтью, Марк, Люк и Джон. Это твои братья?
Бо заулыбалась:
— Да. Такие вот библейские Боханноны.
— Насколько я помню, на игровом поле они были далеко не святыми.
— Ты не поверишь, но Джон — мы всегда звали его Джеки — стал священником. Другие братья тоже нашли свое место в жизни. У меня семь племянниц и племянников. Это дети Мэтта и Марка. Люк — убежденный холостяк.
— Неудивительно, что твоя фамилия показалась мне знакомой. — Было что-то еще, что он забыл. Бо оказалась не только младшей сестрой Люка. Митч вспомнил. — Ты входила в олимпийскую команду девяносто второго года!
— Было такое. У меня даже есть бронзовая медаль за это. А почему, ты думаешь, я получила место спортивного репортера, если у меня диплом учительницы? — Лицо Бо стало насмешливым. — Вот я какая, бывшая участница Олимпийских игр, бывшая учительница, в настоящее время третьеразрядный репортер захудалой телестанции. Тридцати лет от роду. — Она отвернулась.
