его зовут?
— Леон…
— Сколько ему?
Она рассматривает узор на скатерти, пожимая плечом:
— Всем кажется, что дети быстро растут, но это только с виду…
— Наверняка не быстро.
— Да… хочешь дать пару советов? — бормочет. — По бизнесу?
— Не уверен, что тебе нужны мои советы.
— Нужны, — смотрит на меня. — Мне интересно знать, что ты думаешь…
Я думаю, что мне чертовски сложно держать дистанцию.
Ее бизнес…
Блядь.
Проведя по волосам рукой, выпрямляюсь и включаю конструктив:
— По-моему, у тебя все в порядке. Главное, не переплачивай за то, на чем можно сэкономить.
— Ты про помещение? — понимает она к чему я веду. — Оно досталось нам… со скидкой. Можно сказать, за копейки.
Офис в самом центре города, хоть и небольшой площади — накладная статья бюджета, особенно если учитывать, что для подобного бизнеса расположение офиса вообще никакой роли не играет.
— Я бы не стала транжирить… — слегка улыбается. — Но нам повезло.
— В таком случае, мой совет мимо.
— Я бы выслушала еще парочку. Что мне сделать, чтобы стать монополистом?
— Выдавить конкурентов.
Маша смеется, посылая этими звуками импульсы в мой крестец, от которых в штанах становится тесновато. Шире разведя колени, смотрю на нее, разделяя веселье тем, что чешу пальцем бровь и слегка улыбаюсь.
— Я подумаю об этом, — замечает. — Может, когда стану чуть посвободнее, но я не кровожадная…
— Нет, не кровожадная, — с ленцой развиваю тему. — Убивать никого не нужно. Просто забрать себе их рынок.
— И как это сделать?
— Не бояться рисковать.
Она задерживает взгляд на моем лице, напрягая тем, что он таит в себе слишком много глубины. Окунать меня в нее дерьмовая идея. Очень дерьмовая. Мое веселье испаряется.
Официант выставляет на стол заказ и наполняет для меня стакан лимонадом. Уже не помню, какой выбрал вкус, но он в точности, как просил — освежающий.
Маша опускает глаза на свое мороженное, не спеша к нему приступать.
— Твой партнер Ольга Чернышова? — возобновляю разговор. — Супруга мэра?
— Ты ее знаешь?
— Если можно назвать знакомством пятиминутное общение.
Тонкие пальцы с нейтральным маникюром гладят край стеклянной чашки.
— Да, она мой партнер. Оля не любит риск. Она предпочитает все обдумать. Ей не понравится твой совет.
— Тогда для нее у меня есть другой.
— Какой? — смотрит на меня, изогнув в выжидательной улыбке полные губы.
— Помнить, что все контролировать нельзя.
— Ей это понравится, — бормочет Маша.
— Я к вашим услугам.
Резанув по мне глазами, спрашивает:
— Ты тесно работаешь с Русланом?
— Он меня недолюбливает, — отвечаю с усмешкой.
— Почему?
— Потому, что даю ему советы, — пожимаю плечом.
Маша снова смеется, а я наблюдаю. С прожигающей ясностью воскрешая память, которая дает обстоятельный ответ на вопрос, почему два года назад я просил эту женщину… стать моей.
Она самое мягкое и податливое существо из всех, что мне приходилось встречать. Бабочка со стальным хребтом, но все равно хрупкая. Твою мать. Моя потребность держать ее близко перекрыла любую логику тогда, два года назад, а сейчас…
Я чувствую свой предел.
— Как дела у твоего бизнеса? — спрашивает Маша. — Я уверена, то, чем ты занимаешься, в пятьсот раз интереснее…
— Что ты хочешь знать?
— Ну… например, сколько стоит построить торговый центр?
Вдохнув, отвечаю:
— Всегда больше, чем планировалось.
Испустив смешок, спрашивает:
— Куда ты поедешь, когда закончишь здесь дела?
Ее глаза поднимаются к моему лицу. Перехватив этот взгляд, отвечаю:
— Не знаю.
— Кирилл… — произносит еле слышно.
Беспокойное выражение на ее лице лишает меня сдержанности. Обрываю ее попытки подобрать слова, которые так усиленно ищет.
— Мой номер в отеле четыреста семнадцать, — говорю ей.
Вижу, как внутри ее глаз загорается огонек, который никак не назовешь мягким и податливым. Мне плевать. Все, что мне нужно знать, — это “да” или “нет”. Остальное не имеет для нас значения…
— Я не спрашивала, в каком номере ты остановился.
— Мне забрать эту информацию назад?
Сглотнув, она снова ищет слова.
В этот раз я терпеливо жду, пока их найдет.
— Я не могу… — произносит с бурей в глазах. — Это… все не просто… Я не свободна.
— Это не делает тебя чьей-то собственностью.
— Это не бизнес. Чувства других людей кое-что для меня значат.
— Хочешь сказать, для меня это не так?
— По-моему, тебе на людей плевать, если от них никакой выгоды.
Сказав это, она замолкает. В каждом жесте демонстрирует то, что озвучить эту истину ей далось с трудом, но забирать свои слова она не станет.
На ее щеках румянец, на моих пляшут желваки. Я не злюсь на нее. Нет. К счастью для нас обоих, я не расстроен. Я никогда не строил из себя гребаного клоуна, дабы казаться другим.
Чтобы отрезвить ее раз и навсегда, сообщаю:
— Я именно такой и есть. Даже хуже. Тут ты абсолютно права.
Поджав губы, она выглядит так, будто хочет возразить. Меня не режет тот факт, что возражений не находится, он просто пинает. Под ребра и ощутимо.
Возможно, рядом с ней в самом деле делать нечего.
— Черт! — Маша дергает на колени сумку, в которой звонит телефон.
Приняв вызов, обменивается парой слов с собеседником, пока смотрю на маленький фонтан в центре террасы.
— Мне нужно домой. Леон упал…
Встав из-за стола, говорю:
— Водитель отвезет тебя, куда скажешь.
Швырнув телефон в сумку, она смотрит на меня снизу вверх, все так же поджав губы.
— А ты? — спрашивает.
— Хочу прогуляться.
Отвернувшись, быстро пересекаю террасу и сбегаю по ступенькам, выбирая противоположное от стоянки направление.
Кирилл
Ресторан отеля не закрытый и не клубный, но все равно пустой, даже несмотря на то, что на календаре пятница, а на часах почти восемь вечера.
Не имею понятия, чем занимаются люди в этом городе по пятницам в разгар июня, это по большому счету не волнует. Сам я предпочел бы этим вечером энергично трахаться. Мог бы и нежно. Вопреки мнению о себе, я на это чувство способен, и два года назад я его не скрывал.
Вращаю между пальцами пятирублевую монету, сосредоточенно наблюдая за процессом.
Возможно, во мне нехватка эмпатии к окружающим, но это не делает меня бесчувственной скотиной. Именно такую формулировку в свой адрес я постоянно слышал от бывшей жены, что, как и многое другое в нашей совместной жизни, меня заебало.
Альбина Ахмедова и ее атаки на мои мессенджеры — не то, что меня волнует. В голове калейдоскоп из картинок. Он то сворачивается, то разворачивается, наталкивая на мысли, от которых сдвигаю брови и смотрю на свои пальцы в глубочайшей задумчивости.
— Из моего окна вид на
