— Это я из Москвы привезла, — улыбнулась я. — Правда, не очень удобно было ехать с ним в метро, когда я его купила. Он мне огромный синяк на ноге набил своей рамой.
— А почему «Московский дворик»? — спросил он.
— Когда я на него смотрю, приходя из школы, я успокаиваю нервы, — призналась я.
— А что, нервы пошаливают? — осторожно спросил адвокат, придвигаясь ко мне ближе.
— Еще как! Иногда так и хочется наброситься на кого-нибудь и загрызть, — зловещим голосом произнесла я, глядя ему прямо в глаза. В ответ он во весь голос расхохотался, а затем быстро обнял меня и… попытался поцеловать.
Такой прыти я, конечно, от него не ожидала, поэтому инстинктивно ударила его по лицу. Минуту мы в растерянности молча смотрели друг на друга. Затем он медленно произнес:
— Я вообще-то подумал, что если девушка первая приглашает к себе в гости…
Я не дала ему договорить:
— Никогда не следует делать поспешных выводов — не все девушки на одно лицо. Но я учту свой промах и больше вас к себе в гости не приглашу.
Он смутился и покраснел:
— Я повел себя как последний невоспитанный хам, прошу меня извинить.
Потом он уехал домой, а я еще долго находилась под впечатлением того, что произошло. Сначала я хотела излить поток негодований на столь бесцеремонное поведение по отношению ко мне, но… злости во мне почему-то не было. Я поразмышляла — и пришла к неожиданному для себя выводу: наверное, я сама спровоцировала это событие — пригласила домой мужчину, который расценил это как разрешение фривольности. Мне было одновременно и неловко, и стыдно вспоминать безобразную сцену, и я решила поскорее забыть о том, что произошло.
Была суббота, мы с ребятами после уроков начали репетировать танго.
— Еще раз. Еще раз с самого начала, — строго требовала я от ребят снова и снова повторять движения, мне все казалось, что у них ничего не получается. Опомнилась я только тогда, когда взмолился Алеша Васильев:
— Ольга Юрьевна, ну вы сегодня прямо жестокая какая-то. Мы уже взмокли, а вам все не нравится.
— Хорошо, идите домой и отдыхайте, — вздохнув, сказала я.
Алеша грустно посмотрел на меня и произнес:
— Эх, были бы вы, Ольга Юрьевна, помоложе, я бы на вас женился!
«Только этого мне еще не хватало», — подумала я.
В понедельник со мной произошла жуткая история…
После того как от меня ушел десятый класс и пришел седьмой, я на перемене записала на доске тему нового урока: «Формирование характера Петра Гринева» — и неторопливо просмотрела конспект.
— Ребята, давайте вернемся к прочитанному и проверим домашнее задание. Вспомним: каким человеком приехал Петр Гринев в Белогорскую крепость? Кто желает высказаться? — радушно предложила я классу в начале урока.
Никто не откликнулся на мое предложение ответить по желанию. Ни одна рука не взлетела вверх.
— Может быть, ты, Лена? — попросила я Лену Подгорнову, но Лена удивленными глазами молча посмотрела на меня. — Саша, попробуй начать, а мы тебе поможем, — обратилась я к Саше Егорову.
Саша не сказал ни слова, только опустил голову.
— Денис Крепицын. Влад Соколов. Наташа Брусникина, — спрашивала я по очереди детей, но они все, как партизаны, не проронили ни звука.
В душе зародилось негодование.
«Неужели весь класс пришел неготовым к уроку? — недоумевала я. — А ведь на прошлом занятии они все дружно отвечали».
— Ребята, — снова обратилась я к ним, нервничая, — но мы же с вами прочитали все произведение. Всю «Капитанскую дочку»!
— Ольга Юрьевна, — до головокружения спокойно сказал Денис Крепицын, так что мне стало немного не по себе. — Мы еще не читали «Капитанскую дочку». «Капитанская дочка» изучается в восьмом классе, а мы пока в седьмом.
После этих слов я подумала, что сошла с ума.
— А я тебе не раз говорила, что ты рано или поздно попадешь в сумасшедший дом, — кивнула Кира, когда я поведала ей об этом происшествии.
— Со мной еще никогда такого не было, чтобы я перепутала темы и спрашивала у седьмого то, что они будут читать в восьмом! — ужаснулась я. — Посмотрела в один конспект вместо другого. Перепутала один класс с другим!
— Бросай свою работу, я найду тебе приличное место, — стала уговаривать меня Кира. — Невозможно удерживать в голове такое количество информации. Так недолго и свихнуться. Вот и Олег…
— А он-то здесь при чем? — перебила ее я.
— Просто мы на днях с ним разговаривали, и он сказал, что не хотел бы, чтобы его жена была педагогом.
— А кто ж его заставляет жениться на учительнице? — удивилась я. — Пусть ищет себе жену среди адвокатов или где-нибудь еще. Например, в мире гламура и эпатажа.
— Да разговор-то шел о тебе, — как-то неуверенно ответила Кира.
— Вот это уже интересно! И что же вы обо мне говорили? А ну, признавайся! — Я разозлилась по-настоящему.
— Он сказал, что ты очень интересный человек, и что твоя профессия требует много времени и сил, и что… — Тут Кира замялась.
— Договаривай, не тяни кота за хвост, — не выдержала я.
— Ему тебя жаль. И если честно, я с ним согласна на все сто.
— Надо же, какое единодушие! И где же ты хочешь, чтобы я работала, если не секрет?
— Да хотя бы в моей фирме. У нас секретарь получает больше тебя в два раза.
— Ну, спасибо, дорогая подруга, за то, что ты меня так высоко ценишь, — поблагодарила я Киру. — А с адвокатом я еще разберусь. Жаль ему меня!
Я обиделась на подругу. Мне казалось, что она совершила предательство по отношению ко мне. Весь следующий день я мысленно возвращалась к нашему разговору, поэтому не сразу заметила, что пятый класс во время урока перемигивается и улыбается, глядя на меня. Вдруг в стенном шкафу послышалась возня. Я подошла, открыла дверь — и увидела сидящего на корточках и очень довольного собой Виталика Клемнева. Виталик стал вылезать из шкафа.
— Нет, нет, нет, — остановила его я. — Раз ты решил прослушать урок в шкафу, там и оставайся.
Виталик покорно вернулся в шкаф. Через несколько минут я услышала его грустный голос:
— Ольга Юрьевна, мне сидеть неудобно.
— Зачем же ты тогда полез в шкаф? — спросила я.
— Так смешно же, — ответил он. — Всем весело.
— Тогда веселись, — сказала я и повернулась к классу. — И вы веселитесь — он же ради вас старался.
Класс перестал улыбаться, а я подошла к шкафу и сказала Виталику:
— Вылезай. Никому почему-то не смешно.
Когда урок закончился и ребята ушли, я обнаружила кем-то забытый, сложенный вдвое листок белой бумаги. Развернула его и прочитала:
