— Говори.
— Не знаю, станет ли вам от этого легче, но, на мой взгляд, вы совсем не похожи на покойного короля.
Диб наконец-то ушел, оставив Зейна в полном недоумении. Похоже, сам он почти ничего не знает о своем помощнике, а тот, наоборот, знает о нем слишком много.
Расхаживая по комнате, Зейн схватил рамку с фотографией отца, на которой тот стоял рядом с президентом США, и с размаху запустил ее в стену.
Что бы там Диб ни говорил, он никогда не простит отца. Мать умерла именно из-за него.
Стоило Мэдисон войти в кабинет, как ее овеяло арктическим холодом, исходившим от братьев Мехди.
— Добрый день, господа, — поздоровалась она, усаживаясь за длинный стол напротив Зейна.
— Расскажешь нам что-нибудь новенькое про последний скандал? — спросил Рафик, пока Зейн старательно вглядывался в окно за ее спиной.
— Расскажу. Я все утро искала пресс-агента мисс Винтерлинд, и пару минут назад мне наконец-то удалось до нее дозвониться.
— И?
— И она сказала, что мисс Винтерлинд действительно заявляла, что это твой ребенок.
В глазах Зейна полыхнула ярость.
— Это невозможно.
— Боюсь, возможно. Мисс Винтерлинд просила агента передать, что извиняется и в ближайшее время опровергнет свое заявление.
— Похоже, эта модель не оправдала твоего доверия, — заметил Рафик.
Если бы взглядом можно было убить, Рафик бы уже получил пулю в лоб.
— Значит, у нее были для этого какие-то причины.
— И какие же? Ей захотелось заарканить короля?
Зейн выдохнул по-арабски что-то едкое и наверняка оскорбительное.
— Кили не такая.
— Она так сказала, чтобы защитить ребенка от своего бывшего, — вмешалась Мэдисон. — Но, к счастью, его уже арестовали.
— Он снова ее бил? — резко спросил Зейн. Винтерлинд явно значила для него намного больше, чем он пытался показать.
— Нет, но он чуть ли не до смерти избил какого-то парня в баре, так что сядет он надолго.
— Замечательно.
— А стоит ли нам ждать подобных заявлений еще от каких-нибудь женщин? — едко спросил Рафик.
— Я сближаюсь лишь с теми женщинами, что заслуживают доверия, — прищурившись, выдохнул Зейн.
— Это мне только кажется или случай с моделью противоречит твоим словам?
— У меня с ней ничего не было.
Рафик насмешливо приподнял бровь.
— Тогда чего уж говорить о тех, что ты затащил в постель, а потом бросил?
— Izhab ila al djaheem, Rafiq, — прорычал Зейн.
У Мэдисон не было ни малейшего представления, что значат эти слова, но она почувствовала: если сейчас же не вмешается, ничем хорошим этот разговор не закончится.
— Ваше высочество, принц Рафик прав. Может ли еще какая-нибудь женщина объявиться с подобным заявлением или нет? Обоснованность подобных притязаний нас сейчас не интересует.
— Мои бывшие любовницы — мое личное дело.
Мэдисон уже тоже начала злиться.
— Их имена меня не интересуют, просто назови число. Меньше пяти? Больше десяти? Пятьдесят? — Черт, теперь она сама говорит как ревнивая любовница.
— Уверяю вас, мое прошлое никак не повлияет на мое правление. К тому же на этом свете и без меня хватает женатых правителей, в открытую заводящих любовниц, и им это нисколько не мешает.
Мэдисон на собственном опыте успела убедиться, что, обзаведясь любовницей, далеко не каждый правитель способен удержаться на своем месте.
— Еще один скандал может окончательно подорвать доверие твоего народа.
— А как насчет твоего доверия, Мэдисон?
— Доверие сперва нужно заработать, Зейн.
Но тут она заметила подозрительный взгляд Рафика и сразу же пожалела, что назвала принца по имени. О чем она только думала? После такой перепалки Рафик наверняка решит, что они любовники!
Рафик посмотрел на часы и поднялся:
— Совет начнется через десять минут, потом поспорите.
Мэдисон понимала, что ей могут резко отказать, но не могла не спросить:
— Могу ли я остаться?
Рафик глянул на нее так, словно она предложила нагишом пробежаться по дворцовому парку.
— Это запрещено.
— А я разрешу, — возразил Зейн. — Можешь наблюдать с галереи и возьми Диба, он все тебе переведет.
Зейн согласился, потому что хотел, чтобы она осталась, или просто назло брату? Ладно, сейчас это не важно, главное, что она сможет все увидеть своими глазами.
Рафик уставился на все еще сидящего Зейна.
— Ты пойдешь сам или мне вызвать стражу?
— Я скоро приду, но сперва мне нужно кое-что сказать мисс Фостер наедине.
— Не сомневаюсь, — бросил Рафик и вышел.
— Именно этого я и боялась, — выдохнула Мэдисон, как только за ним закрылась дверь. — Он заметил, как я назвала тебя по имени. И что он о нас при этом подумал…
— Он может думать все, что захочет, к тому же, даже если бы я к тебе и пальцем не притронулся, он все равно исходил бы из самого худшего.
До, но ведь Зейн к ней притронулся!
— Если тебе все равно, что о нас думает Рафик, тогда о чем ты хочешь поговорить?
— Во-первых, я хочу извиниться. Я разозлился на Рафика, ты тут ни при чем. Во-вторых, я хочу знать, все ли с тобой в порядке после вчерашнего.
Мэдисон пожала плечами:
— Я в порядке.
Зейн слегка склонил голову к плечу и пристально на нее посмотрел:
— Ты уверена?
Если бы.
— Сейчас тебе нужно сосредоточиться на предстоящем совете.
Зейн потянулся через стол и накрыл ее руку своей ладонью.
— Как я могу думать о каком-то совете, видя, что ты расстроена?
— Я же говорю: со мной все в порядке. — Мэдисон резко встала. — Давай лучше пойдем в зал совета, пока Рафик не прислал за тобой стражу.
Мэдисон направилась к двери, но не успела сделать еще и пары шагов, как Зейн поймал ее за руку и развернул лицом к себе.
— Помнишь, что я вчера тебе сказал?
При всем желании она не смогла бы забыть вчерашний вечер.
— Помню, а ты помнишь, что я сказала всего пару минут назад? Доверие сперва нужно заработать.
— Иногда хватает и одной веры.
— Нет, как я уже успела убедиться на практике, одной веры мало.
— Я тоже, но, пусть у меня и хватает недостатков, слово свое я никогда не нарушу.
Если бы она только могла этому поверить…
— Кстати о словах, ты так и не перевел свои слова, сказанные перед речью с террасы.
Зейн задумчиво погладил ее по рукам:
— И ты действительно хочешь услышать перевод прямо сейчас?
— Да. — Даже если потом придется об этом жалеть.
Как и в тот раз, Зейн склонился к ее уху и прошептал:
— Тебе не следовало меня целовать.
