— Что? — Он чуть не опрокинул кружку с какао. — Я не обвиняю своего отца за несовершенство мира, ему достается от меня только за то, что сделал он сам. С трубами все было в полном порядке, пока он не влез под мойку вчера вечером. И если вы думаете по-другому, то это у вас с головой не в порядке, а не у меня. Вы просто наивны.
Элли широко раскрыла глаза от удивления.
— Наивна. Конечно. Я каждый день имею дело с публикой из старого города, и я наивна. Это просто потрясающе.
— Да, наивны. Может, вы и разумно себя ведете на улицах этого квартала, но совершенно не разбираетесь в людях. Вы попали в сети отцовского очарования, как ребенок в патоку. Вы не имеете ни малейшего представления, что значит общаться с ним изо дня в день, а соответственно, и не имеете права критиковать. У меня ангельское терпение, по крайней мере, было до сегодняшнего дня. Я вел себя, как дьявольски святой человек.
— Дьявольски святой? Нет ли здесь противоречия?
— Вы понимаете, что я имею в виду.
— Вам повезло с отцом. Вам бы моего папочку для сравнения.
Нейт моментально насторожился.
— Он не агрессивен? Никогда не занимался рукоприкладством или чем-нибудь в этом роде?
— Нет, никогда и пальцем не тронул. В сущности все окружающие его очень любят. Дьявол, и я его люблю. Просто после смерти мамы он и братья… ну, в общем, мне пришлось уехать на расстояние двух штатов, чтобы вздохнуть свободно.
— Вы хотите сказать, что они все время вмешивались в ваши дела?
— О господи, да.
Нейт откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и оценивающе на нее взглянул.
Элли старалась не отвести глаз, ей не хотелось быть первой, кто не выдержит безмолвной дуэли взглядов. Но поединок был коротким: оба прыснули со смеху.
— Что же нам с ними делать?
— Любить, я полагаю. — Элли пожала плечами.
— Да, — согласился Нейт, — любить.
Элли допила какао.
— Отлично. Довольно дню заботы его…
— Что? — Нейт ополоснул чашки над мойкой.
— Не помню дальше. Скорби по завтрашнему дню… Или уже по сегодняшнему… Оплакивание сегод…
Он громко рассмеялся.
— Вам придется освежить в памяти молитвы, если хотите выйти замуж и завести детей. Матери — великие специалисты по банальностям. Моя мать была абсолютным чемпионом.
— Из меня выйдет хорошая мать. Может, я и не помню слов, но смысл сводится к тому, что жить надо сегодняшним днем и проблемы сегодняшнего дня решать сегодня, а беспокоиться о завтрашних надо начинать, когда это завтра придет.
Нейт поставил чашки на сушку.
— Угадайте, который час? Почти три часа утра. Завтрашний день уже наступил, и, вне всяких сомнений, отец скоро появится, чтобы нанести очередной сокрушительный удар. Пора начинать беспокоиться.
— Уверена, вы преувеличиваете, — заявила Элли. — И нам все-таки надо немного поспать. Между прочим, я иду к себе вниз. Может, пол подсох, и…
— Нет, — запротестовал Нейт. — Ваш отец и братья убьют меня, если я разрешу вам ночевать одной в захламленной квартире, где даже дверь не закрывается. Вы останетесь здесь под моим неусыпным присмотром.
— Надо было ехать за тридевять земель, чтобы получить еще одного надсмотрщика, — пробубнила Элли еле слышно. — Поди угадай.
— Да, поди угадай. — Нейт указал на дверь в спальню. — Возвращайтесь в кровать, Спящая красавица.
— Неспящая красавица, — поправила она. — Я не могу заснуть на этой кровати, она слишком большая. И вот что я вам скажу: раз вы здесь спать не можете, то я лягу на диване, а вы идите в спальню. Так хоть кто-то из нас отдохнет.
Нейт зарубил на корню и эту идею.
— Не выйдет. При первой же возможности куплю новый диван. — Он задумался на минуту. — Мы вот что сделаем: оба ляжем на кровати.
Элли уставилась на него с изумлением.
— Повторите, что? Нет, мы не ляжем вместе.
Нейт поднял руку вверх, как будто собирался сказать правду, только правду и ничего, кроме правды.
— Обещаю вести себя пристойно. — Не доставит он отцу такого удовольствия, даже если ему придется умереть, что не так уж невероятно. И, как уже было подмечено ранее, в доме нет презервативов.
— Вы будете спать под одеялом, а я поверх, — нервно произнесла Элли.
Нейт взял ее под руку и повел в спальню.
— Я привык к этой кровати, а она привыкла ко мне, я на ней по-всякому могу спать. Так что залезайте под одеяло и устраивайтесь поудобнее. Сон поверх одеяла нисколько меня не потревожит.
— Ладно, — согласилась Элли, — ложитесь сверху.
Нейт чуть язык не проглотил. Она хоть поняла, что сказала? Она или искусный мастер двусмысленностей, или слишком застенчива, чтобы самой предложить спать вместе, когда ей этого хочется…
Тряхнув головой, Нейт ногой захлопнул дверь в спальню, как только они вошли.
— С какой стороны ляжете? — спросила Элли.
— Обычно я сплю вот с этой.
— Хорошо.
Элли одолевали сомнения, что она вообще заснет. Опыт ее общения с представителями противоположного пола был весьма ограничен, она была слишком занята работой и перегружена внеклассными мероприятиями.
Она залезла под одеяло и повернулась к Нейту спиной, что, по ее мнению, должно было лишить их совместное пребывание в одной кровати ореола интимности. Сейчас матрац прогнется под тяжестью Нейта…
А Нейт изучал нежный контур ее задрапированной одеялом спины. Он что, совсем с ума сошел? Крыша съехала? Когда он стал мазохистом? Ему хотелось подойти к стене и хорошенько приложиться несколько раз головой, чтобы всю дурь из нее выбить. Робко, с чувством собственного идиотизма, Нейт опустил свое грузное тело на кровать, лег на спину и заложил руки за голову.
Кровать была как аэродром, между ними было еще полно свободного места, однако Нейт подвинулся ближе к краю. Может быть, в этом случае едва уловимый цветочный запах, исходивший от женских волос, ослабит свое пленяющее воздействие? И что за адское мыло с таким стойким запахом он оставил в ванной? Он пытался вспомнить марку производителя, чтобы никогда его больше не покупать.
Комбинация из ароматов шампуня, мыла и натуральной женской плоти действовала на него убийственно. Нейта одолевали большие сомнения в собственных способностях устоять перед искушением задушить ее в своих объятиях. Он искусно расправил складки шерстяного пледа, под которым лежал, с одной только целью: закамуфлировать слабость своего уязвимого положения в случае кризиса.
Нейт заерзал на кровати, Элли по-прежнему стойко лежала, повернувшись к нему спиной.
Пронзительное дребезжание будильника в половине седьмого утра заставило их прийти в себя.
