— Люди вроде тебя — товар еще менее массовый, Хантер. А потому нарасхват.
— Дело в деньгах?
— А в чем же еще! Как тебе удается понять, когда ты лично интересен человеку, а когда он движим лишь корыстными побуждениями? — серьезным тоном поинтересовалась она.
— Это зависит от того, насколько мне комфортно с этим человеком. Если он не смеется над моими плоскими шутками, не навязчив и не льстив, если он независим и самостоятелен и сам при этом интересен мне, нет причин думать, что я чем-то рискую, общаясь с таким человеком. В любом случае это приведет к взаимному духовному обогащению. Хочется верить, что у меня нет комплекса неполноценности из-за уровня благосостояния моей семьи. Я не привык подозревать окружающих в лицемерии.
— Но ведь такое, согласись, случается, и нередко.
— До сих пор мне удавалось избегать подобных типов. Но ты совершенно права. Нет причин заблуждаться. Большинство людей действительно невозможные лгунишки, и не всегда из-за злого умысла.
— Что до меня, то я величайшая из всех лгуний, Хантер, — гордо объявила Синклер.
— Польщен знакомством с тобой! И в чем же заключается величие твоей лживости?
— В том, что я даже не пытаюсь быть с тобой честной.
— Вот как? Поподробнее, если можно, — заинтересовался он.
— Ты, пожалуй, даже не заметил, что я похитила кое-что из твоего особняка в Манчестере, из твоей спальни. Как; по-твоему, лгу я сейчас или говорю правду? Ответь, Хантер. Посмотрим, как ты разбираешься в людях.
— Обожаю ребусы! — азартно отозвался он. — Будем мыслить логически. Допустим, ты на самом деле взяла что-то без спросу из моей комнаты, а теперь признаешься в этом. Следовательно, ты не лгунья, как утверждаешь, но воровка. Если же ты ничего не брала, но наговариваешь на себя, значит, ты и впрямь врушка, которой зачем-то понадобилось сойти за воришку. В любом случае женщину понять нелегко.
— А ты не допускаешь возможности, что человек напротив тебя и лгун, и вор, и, возможно, что похуже.
— То есть ты чудовище? На это намекаешь? Мне следует трепетать?
— Ты не ответил на мой вопрос, Хантер.
— Ты лжешь, Синклер. Из моей комнаты ты ничего не похищала, — решительно произнес Хантер.
— Ты уверен в этом? — провокационно усмехнулась девушка.
— Я уверен, — подтвердил он.
— Ты выиграл, — раздосадованно признала Синклер.
— Теперь моя очередь загадывать загадки, детка, — обрадованно объявил он. — Однажды я победил аллигатора.
— Настоящего аллигатора?
Хантер утвердительно кивнул.
— И где же такое могло произойти? — с сомнением спросила она.
— В Луизиане, в маленьком городке.
— Дрессированный аллигатор из зоопарка?
— Нет, дорогуша. Дикий, естественно-природный аллигатор.
— Ты хочешь сказать, детеныш аллигатора. Маленький пупырчатый крокодильчик.
— Лично я его не измерял. Но Джек утверждает, что особь была футов шести в длину.
— Хочешь сказать, у тебя есть свидетель? — уточнила Синклер.
Хантер снова кивнул.
Девушка встала из-за столика и прошла на свою половину, а несколько секунд спустя вернулась с телефоном в руке.
— Зачем тебе телефон? — хитро спросил ее Хантер.
— Позвоню Джеку.
— Не позвонишь, — возразил он.
— Почему?
— Это не по правилам, — и он отнял у нее телефон.
— В таком случае Хантер Осланд — вруша! — заключила Синклер.
— Таков твой вердикт?
— Это же очевидно, — подтвердила она.
— Вовсе и не очевидно. Я призвал тебя соблюдать правила, дорогая моя, поэтому и отобрал телефон. Но если ты позвонишь Джеку, то узнаешь, что я не вру, — сказал он и вернул ей телефон. — Ты проиграла, Синклер. Убедись в этом.
— Ну, смотри, Осланд. Я сейчас проверю, — пригрозила она и набрала номер супруга своей сестры.
— Что? — после долгого ожидания ответил ей сонный голос.
— Джек, это Синклер.
— Махони, ты знаешь, сколько сейчас времени? — спросил ее человек на другом континенте.
— Прости, братишка, не подумала. Но раз ты все равно уже не спишь, ответь мне на один вопрос. Это очень важно.
— Валяй, — небрежно бросил Джек и сладко зевнул в трубку.
— Правда ли, что Хантер в Луизиане боролся в реке с аллигатором?
— Не в реке, а в болоте, — поправил ее свояк.
— Так это правда? — изумилась девушка.
— Правда, как и то, что благодаря этому я все еще жив, — отчеканил Джек.
— Невероятно… — пробормотала Синклер.
— Что-то еще? — буркнул тот.
— Нет. Спасибо, дорогой. Прости, что разбудила. Пока, — распрощалась с ним она. — Джек сказал, что ты спас ему жизнь! — восторженно объявила она Хантеру.
— Джек преувеличивает, — скромно отозвался он.
— Я готова была поклясться, что ты меня обманываешь.
Хантер громко расхохотался.
— Ты смеешься надо мной? — смутилась Синклер.
— А что же мне еще остается, глупая? Ты поверила!
— А не должна была?
— Представь, что я борюсь с шестифутовым аллигатором. У меня нет шансов.
— Но Джек подтвердил…
— Мне ты отказалась поверить, а Джеку веришь на слово?
— Но он же не знал о нашем пари! — воскликнула Синклер.
— Мы с юности так доверчивых девчонок разыгрываем.
— Ах, вот оно что! — рассердилась она. — Спелись!
— Теперь твоя очередь меня испытывать, Махони.
— Не собираюсь я тебя испытывать всякими глупостями. Перейду к делу. Я беременна, Осланд! Что ты на это скажешь?
Хантер ничего не сказал, он лишь вытаращился на Синклер и долго так просидел, не сводя с нее недоверчивого взгляда.
Синклер упорно хранила молчание, пока лицо Хантера меняло выражение.
Наконец она сжалилась над ним и быстро произнесла:
— Успокойся, я солгала. Я не беременна.
— Это точно?
— Точно, Хантер. Просто хотелось видеть твою реакцию.
— Тест делала?
— В этом нет надобности.
— А если бы была, то сказала бы мне?
— Обязательно. Дыши ровно. Это шутка.
— Тоже мне шутка! — недовольно отозвался Хантер.
— Не хуже, чем про твоего аллигатора, — заметила Синклер.
— Ты напугала меня до смерти, — признался он, приходя в себя.
— Что, не готов стать папочкой? — насмешливо поинтересовалась девушка.
— Давай не будем больше развивать эту тему.
— Договорились, — согласилась она и ободряюще улыбнулась Хантеру.
Он взял ее руку в свою и благодарно поцеловал запястье, продолжая удивляться собственной реакции на столь своеобразную шутку.
Когда они оба встали из-за стола, Хантер склонился и нежно коснулся губами ее рта, затем принялся осыпать горячими поцелуями шею и грудь Синклер. Ее веки внезапно отяжелели и прикрыли глаза.
