Джули очарованно глядела, как пекари в белых одеяниях суетились перед огромными кирпичными печами. Они работали с улыбками и песнями. В это мгновение кто-то легко коснулся плеча Джули, и она подпрыгнула от неожиданности.
— Доктор Рахмид! — Джули не могла скрыть радости. — Вы все еще в Триполи! Я думала, вы давно уехали.
— Еще нет. Я должен остаться на неделю. А пока, как говорят, убиваю время.
— Возвращаетесь в Индию?
— Нет. Я устроился врачом на лайнер «Террана». Он прибывает в пятницу.
— Это же замечательно! — радостно воскликнула Джули, хотя у нее было ощущение, что сам доктор не очень-то рад.
— А как вы? Отдыхаете после работы?
Джули поморщилась:
— Компания отказалась от моих услуг. Я решила побыть тут пару дней, прежде чем вернуться в Англию.
— Где ваш спутник? — внезапно спросил доктор.
— Спутник?
— Вы же не можете бродить по старому Триполи одна?
— Так и есть!
Доктор ответил со спокойной улыбкой:
— Я не могу позволить вам гулять одной. Позвольте мне быть вашим спутником, пока я в городе.
Джули была тронута и с улыбкой согласилась:
— Обещаю вас не очень утомить.
— Это не так легко. — Доктор усмехнулся и подхватил ее под руку.
Скоро Джули стала понятна причина грусти доктора Рахмида. На третий день они решили осмотреть развалины римской крепости в нескольких милях от Триполи. Джули широко раскрытыми глазами смотрела на длинные, обсаженные кипарисами улицы, которые вели к развалинам, огромный театр, в котором могло разместиться пять тысяч зрителей. Потом они присели отдохнуть на потрескавшемся камне, глядя на плещущееся внизу изумрудное море.
Доктор был, как обычно, вежлив, но его мысли витали где-то далеко. Джули долго смотрела на него, а потом решилась спросить:
— Скажите, почему вы не можете вернуться в Индию?
Доктор с улыбкой повернулся к ней:
— Почему вы спросили?
— Потому что вижу, как вы скучаете по дому. Вы ведь родом из Бомбея? Прошу прощения, это не мое дело… — Щеки Джули вспыхнули от смущения.
— Не надо извиняться, — мягко перебил Рахмид. — Конечно, вы правы. Больше всего на свете я бы хотел оказаться в Индии.
— Тогда почему…
Доктор пожал плечами и уставился прямо перед собой.
— Я единственный сын в известной семье врачей. Мой прадед был хирургом, а мой отец, как и дед, — главным медицинским консультантом в госпитале Бомбея, а я… набравшись ценного опыта за границей, скоро стану корабельным врачом.
— Вам ведь не нравится ваша работа?
— Нет, но я буду продолжать.
— Наверное, ваш отец не знает. Если вы никогда не намекали ему, то откуда ему догадаться, что вы терпеть не можете работу? Если вы будете терпеть только потому, что в вашем роду все были врачами, это не принесет вам успеха. Уверена, если бы ваш отец хотя бы немного догадывался о ваших сомнениях, он не стал бы вас заставлять.
— Когда я появился на свет, мой отец уже выбрал для меня профессию. Ему будет больно узнать, что я не оправдал его надежд.
— Ему будет еще больнее, если он поймет, что вы стали плохим врачом.
— Вы правы. Я очень плохой врач, но всегда скрывал это от своего отца. Когда я был моложе, то упорно занимался, много работал, думал, что привыкну… — Доктор пожал плечами.
Вдруг Джули спросила:
— У вас девушка есть?
— Да. Ниджа изучает искусство. Она хочет открыть художественный салон на улице Калабуд в Бомбее. Во время каникул я сам немного рисовал.
— Могу поспорить, что это ваше любимое занятие, — догадалась Джули. — Гопал, Триполи — настоящий рай для художников, а вы ходите словно с закрытыми глазами.
— Я не смею их открыть, но если бы Ниджа была рядом… Да, рай…
— Когда я работала в Лондоне моделью, то в один прекрасный день просто остановилась и подумала. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на работу, которая тебе не по душе.
Доктор обнял Джули за плечи:
— Таких философских высказываний я не читал в своих медицинских учебниках!
Они вместе рассмеялись.
На следующий день доктор Рахмид отправился на работу в медицинский центр, а Джули решила поискать Тамару. Она отправилась в дом, где жили сотрудники нефтяной компании, и постучала в дверь. Ей никто не ответил. И тут Джули вспомнила, что сегодня рабочий день. Конечно же Тамара уже в офисе. Однако по телефону ей сообщили, что мисс Стивенз недавно уволилась. Джули уже собиралась повесить трубку, когда голос на другом конце провода произнес:
— Мисс Ламберт? О вас спрашивал мистер Уитмен. Сообщить ему, что вы здесь?
— Нет! — в панике вскричала Джули, но тут же поправилась: — То есть да, спасибо.
Клэй в Триполи?
Отбросив все мысли о Клэе, Джули принялась размышлять, чем занять день. Неплохо было бы сходить на пляж. Джули надела легкое платье медно-красного цвета, белую шляпу, сандалии и сунула в соломенную сумку купальник и полотенце. Она уже знала, что все городские пляжи разбиты на три части. Первый использовали в основном местные жители, второй — итальянцы, а третий — англичане и американцы, поскольку он граничил с американской воздушной базой.
От центральной площади до третьего пляжа Джули довез старый, скрипучий автобус.
Повсюду были маленькие ресторанчики, пляжные кабинки и несколько больших цветных зонтов для тех, кто предпочитал тень. По другую сторону пляжа находилась площадка для гольфа, на которой маячили две мужские фигуры. Джули переоделась в купальник и пошла купить какой-нибудь прохладительный напиток. Возможно, через час она даже решится искупаться в море.
В это время из дверей кафе вышла группа молодых людей, и Джули остановилась, чтобы уступить им дорогу. Казалось, они никуда не торопятся и кого-то поджидают. В это время на пороге появилась женщина. Из-под большой соломенной шляпы выбивались темные волосы с рыжеватым оттенком. Джули сразу же узнала Тамару.
— Джули, милая! — Тамара сняла темные очки. — Откуда ты взялась?
— Привет, Тамара, — застенчиво поздоровалась Джули, отвечая на дружеские улыбки молодых людей. — Я приехала на автобусе.
— Она приехала на автобусе! — В голосе американцев слышалось недоумение.
Тамара поспешила объяснить:
— Не обращай на ребят внимания, они с воздушной базы и привыкли к роскоши.
— Я отвезу вас обратно в город, — предложил крепкий молодой человек.
— Минуточку! Я ее первый увидел! — Другой мужчина взял соломенную сумку Джули, а третий, бесцеремонно обняв ее за талию, шепнул:
— Не слушай их, Джули. Моя машина поет, как пташка, я ее только что купил.
