— Надо было предупредить тебя, чтобы шарф захватила, — сказал Стивен. — Прическа в миг испортится.
— Да ты настоящий знаток женщин! — засмеялась она, но тут же затихла, почувствовав, как Стивен напрягся. «Наверное, о своей несостоявшейся невесте вспомнил, — подумала она. — Видно, любил ее поучать».
Через несколько мгновений они уже ступили на набережную Круазетт, и Джейн с удивлением обнаружила, что она забита блестящими машинами, по большей части «родстерами», а рядом с ними толкутся загорелые красавцы и женщины, сильно смахивающие на Брижит Бардо и Софи Лорен. Она была рада, что выбрала прелестное голубое платье из чесучи, в цвет глаз. Вырез, правда, был гораздо глубже, чем она обычно носила, и ей стоило немалых усилий держаться прямо. Даже в откровенном бикини такого вызывающего эффекта не получилось бы.
— Лошадь или лошадиную силу? — Стивен Дрейк повел ее по пристани в сторону ожидающих своих клиентов фиакров и такси.
— Лошадь, если можно. — Она увидела его улыбку и бросилась на свою защиту: — Считаешь меня глупой?
— Юной, но не глупой. — Он подал ей руку и помог забраться в шаткий экипаж.
Джейн впервые очутилась в фиакре, и, хотя лошадь еле перебирала ногами, качка создавала впечатление бешеной скорости, и девушка затаив дыхание вцепилась в борт обеими руками.
— Расслабься, — улыбнулся ее спутник. — Обещаю, что ничего страшного не случится! — Он притянул ее к себе, и она ощутила его мускулистое бедро рядом со своим. — Так-то лучше. — Он положил руку на спинку сиденья, опустив кисть ей на плечо. — Лошади ученые, волноваться не о чем.
— А я и не волнуюсь. Просто чувствую себя так, как будто меня через мясорубку прокрутили.
— Забавная ты малышка, — захохотал он. — И такие выражения у тебя смешные.
— Не надо называть меня малышкой, мистер Дрейк.
— Меня Стивеном зовут. И прощу прощения, если обращаюсь с тобой слишком покровительственно. Всему виной твои светлые волосы. Из-за них ты кажешься такой юной.
— Говорят, блондинки наоборот опытными кажутся.
— Только если их волосики не завиваются на концах утиными хвостиками, — поддел он ее.
У Джейн перехватило дыхание, как будто кто-то сжал ей горло рукой. Стараясь не смотреть на Стивена, она отвернулась в сторону и сосредоточилась на окружающем пейзаже. Если бы не машины, засаженная пальмами Круазетт была бы просто восхитительна, и все же ей удалось насладиться роскошью разбросанных вдоль дороги отелей, окруженных террасами со столиками под яркими зонтиками. Официанты в белоснежной форме уже разносили аперитивы, и по узкой полоске песка среди бесконечных рядов раскладных кресел, матрацев и зонтиков бродили отдыхающие.
Фиакр выехал с главной дороги и начал карабкаться меж сосен вверх по склону холма. Дорога становилась все круче и круче, и примерно через полчаса извозчик остановил экипаж и заговорил со Стивеном. Акцент был слишком сильный, и Джейн не могла разобрать ни слова, но по красноречивым жестам в сторону животного было понятно, о чем идет речь.
— Что-то не так? — спросила она.
— Говорит, что подъем слишком крутой для лошади, — ответил Стивен. — Мне надо было и самому догадаться.
— Жаль, что он нам раньше не сказал.
— Не хотел клиентов терять. — Неожиданно Стивен высунулся из экипажа и махнул рукой. Проезжающий мимо маленький автомобильчик тут же притормозил, Стивен выпрыгнул на дорогу и подал Джейн руку. — Остаток пути проедем на такси. Но ты, по крайней мере, утолила свою страсть к лошадям.
Вскоре впереди показались оливковые рощи, а за ними — Канны. Еще час они неслись по извилистой дорожке на такой бешеной скорости, что у Джейн в животе похолодело. Стивен, казалось, даже не замечал лихачества водителя и спокойно попыхивал своей сигаретой. Чем дальше от побережья, тем воздух становился все тяжелее и жарче.
Они остановились в одной из деревушек, выбрали столик у самого тротуара, заказали себе выпить и наблюдали за прохожими: смуглыми толстушками, бегающими по магазинам, небольшими группками мужчин, занятых бесконечными разговорами, детьми, играющими в шары у маленького фонтанчика.
— Всегда даю себе слово исследовать Прованс, деревню за деревней, — протянул Стивен, потягивая «Дюбоне» и прикуривая очередную сигарету. — Это и есть настоящее сердце Франции, не то что напыщенные Канны или Ницца. Но ты, может быть, туда хотела отправиться? Боюсь, я все за тебя решил, подумал, что тебе должно понравиться какое-нибудь тихое местечко.
— Ты прав. Здорово сбежать от сутолоки. Что Канны, что Борнмут — разницы никакой, только язык да еда отличаются! А здесь… — она махнула рукой в сторону женщины, которая несла французский батон длиною в метр и покрикивала на смуглого паренька, ведущего за поводья ослика, — здесь все по-другому.
Он кивнул, бросил несколько монеток на стол и поднялся:
— Пойдем, Дженни. Нам еще ехать и ехать.
— Куда ты меня везешь?
— В одно местечко, где подают лучший обед на всем побережье. Все просто, без претензий, но еда — пальчики оближешь.
Еще через полчаса они остановились у небольшой, выкрашенной в розовый цвет виллы, увитой плющом.
При виде Стивена мужчина в возрасте расплылся в довольной улыбке и повел их через отделанный изразцами пол на большую террасу со столиками и высокими колоннами, вверх по которым взбирались растения с темно-зелеными листьями. Вид с террасы открывался просто восхитительный: бесконечные оливковые рощи плавно переходили в искрящееся море. И никаких машин, лишь сверчки да цикады стрекочут.
— Хочешь чего-нибудь определенного или предоставишь выбор мне? — поинтересовался Стивен, усаживая ее за столик на самом краю.
Джейн понимала, чего он от нее ждет, а потому просто кивнула в ответ и теперь с улыбкой следила за разговором патрона со Стивеном. Клиент не просто сделал заказ, они с хозяином каждое блюдо во всех подробностях обсуждали. Джейн немного понимала по-французски, но даже представить себе не могла, что за еда их ожидает.
— Да и незачем, потом увидишь, — ответил Стивен, когда она призналась ему в этом. — Хотя, если ты хочешь бифштекс с овощами…
Джейн расхохоталась и откинулась на спинку стула:
— Здесь просто шикарно. Такое впечатление, что до цивилизации миль двести.
— Это и есть цивилизация. А жизнь там, внизу, — махнул он рукой, — и не жизнь вовсе. Бессмыслица полнейшая, люди — словно белки в колесе, бегут, бегут в никуда.
— Ты тоже в этом колесе вертишься, — напомнила она ему. — Причем твое куда больше и быстрее других!
— Знаю. Иногда мне хочется все бросить и поселиться на острове, вдали от всех.
