Его брови сурово сдвинулись над переносицей.
– Мое пребывание в вашей палате преследовало двойную цель. Вы забыли – я ведь подозревал, что Конрад уже был у вас. Это во-первых. А во-вторых, я не знаю, почему в вас стреляли. Может, это случайность. Но я не собираюсь никому предоставлять повторного шанса закончить свою работу.
Она невесело рассмеялась.
– Вы действительно хотите, чтобы я поверила, что полицейский возле моего дома будет стоять исключительно ради моей безопасности?
– Мне все равно, во что вы верите. Но подумайте вот о чем. – Он положил руки на бедра, приняв вызывающую позу. – Если бы я поставил охранника только для того, чтобы он следил за появлением Конрада, стал бы я вас предупреждать об этом?
Что-то промелькнуло в ее глазах. Он подвинулся ближе.
– Вы всегда так подозрительны? – пророкотал его голос с внезапной нежностью.
Ее подбородок воинственно приподнялся.
– Только когда мне кажется, что меня используют.
Он нахмурился и повернулся к выходу.
– Заприте за мной дверь.
Роберта беспомощно смотрела ему вслед.
– Юджин!
Его рука была уже на ручке двери. Он обернулся через плечо.
– Да?
– Кто будет меня охранять? Лопес?
Сарказм попал в цель. Его глаза сузились в узкие щелки.
– Знаешь что? Ты нравилась мне больше, когда была под наркозом.
Он вышел, захлопнув за собой дверь. Довольная улыбка тронула уголки ее губ. На мгновение она задумалась: а что было бы, если бы они встретились при других, нормальных обстоятельствах? И тут же улыбка погасла. Ничего бы из этого не вышло. Он – офицер правопорядка. Каждый день он рискует своей жизнью. А она и так уже потеряла слишком много близких людей. И не хочет больше никого добавлять к этому списку.
Ночью Роберта не могла уснуть. Она ходила взад и вперед вдоль большого окна, занимающего почти всю стену ее гостиной, и гадала, почему Конрад не позвонил. Неизвестность пугала ее. Где он, что с ним? Привычка общаться с братом, выработанная годами, не могла умереть за одну ночь.
В три утра, измученная беспокойством и почти без сил, она легла в постель.
Понедельник не принес никаких изменений. Она весь день не выходила из дому, боясь пропустить звонок брата.
Ночью она опять лежала в постели, мучаясь и мысленно ругая себя. Почему она не была с Конрадом тверже? Почему не заставила его пойти в полицию? По крайней мере, теперь она бы знала, где он. Но что она могла сделать? Конни всегда был таким упрямым. А сейчас он к тому же напуган и волнуется, как и она, даже больше. Она должна что-то сделать.
На следующее утро Роберта приняла решение.
Она позвонила в офис окружного прокурора. Когда Алан Шервуд взял трубку, она коротко объявила:
– Мне нужно тебя видеть.
Он согласился встретиться с ней за ленчем.
Когда она подошла к столику, за которым ее ждал Алан, он улыбнулся и встал, приветствуя ее.
Улыбка Роберты была искренней – Алан всегда ей нравился. Он наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку, и тут она заметила краем глаза, что за его столиком сидит кто-то еще. Ее сердце забилось как ненормальное – она поняла, кто это. Одновременно в ней поднялась волна протеста – ей показалось, что ее предали. Проклятье, что здесь делает Юджин Эронсон?! Она отвела от него взгляд и повернулась к Алану.
– Надеюсь, я не помешала? – спросила она, с трудом сдерживая саркастическую улыбку.
Алан задумчиво взглянул на Юджина и снова перевел взгляд на Роберту.
– Нет, конечно. Мы с Юджином случайно встретились несколько минут назад, и он попросил нас присоединиться к нему за ленчем. Надеюсь, ты не против? – Алан одарил ее одной из своих лучезарных улыбок, которые она про себя называла «политическими».
– Нет, я не против, – вежливо ответила она, хотя внутренне вся дрожала от ярости. Она не хотела говорить ничего лишнего. Ясно, что Юджин Эронсон припрятал в рукаве какие-то козыри. К тому же он не встал, когда она подошла, ограничившись кивком.
Алан отодвинул для нее стул, и Роберта изящно села на него. Место ее оказалось между мужчинами.
Она сделала вид, что внимательно изучает меню. Ей совсем не хотелось есть, и, когда подошла официантка, она заказала только салат.
Разворачивая на коленях салфетку, Роберта подняла глаза и увидела, что Юджин внимательно наблюдает за ней. В его глазах читалась усмешка.
Почему он здесь? Случайно столкнулся с Аланом? Это предположение не обмануло ее ни на минуту. Алан всегда предпочитал этот ресторан, и все, кто знал его, были прекрасно осведомлены об этом. О нет, эта встреча совсем не случайна.
К тому времени как им принесли еду, Роберта уже не знала, куда ей смотреть. Взяв вилку, она начала медленно есть салат. Время от времени ее взгляд останавливался на лице Юджина. Он неотступно смотрел на нее, и каждый раз она в смущении отводила взгляд. Салат показался ей абсолютно безвкусным. Она решила прекратить напрасную борьбу с ним и отодвинула от себя тарелку.
Потом они обсуждали с Аланом дело, над которым вместе работали. Роберта чувствовала себя все более неловко, словно не в своей тарелке. Она механически отвечала на вопросы, механически сама задавала их, при этом мысленно решала, как же поступить.
Эта встреча не дала ничего из-за Юджина.
Ее глаза сверкали от еле сдерживаемой ярости. Черт подери, она не спала четыре ночи подряд, и у нее не было ни сил, ни желания поддерживать пустой разговор. У нее было важное дело к Алану, которое ей нужно обсудить с ним, и пусть Юджин катится ко всем чертям!
– Алан. – Роберта наклонилась вперед. – Я хочу заняться расследованием – ты знаешь каким. – Она увидела, что он засомневался, возможно, как всегда, обдумывая, как это впишется в текущую политику. – Забудь обо всем, кроме того, что это очень важно для меня.
Алан кивнул.
– Это не так просто, Бетти. Ты знаешь, почему я не могу поручить тебе расследование.
Она воинственно вздернула подбородок.
– И почему же нет? Кроме конфликта интересов, не вижу другой причины. Кроме того, я не могу оставаться в стороне и ничего не предпринимать. Я сойду с ума!
Алан ненадолго задумался.
– Понимаю, что ты чувствуешь, Бетти. Дорогая, ты одна из моих лучших людей, но я просто не могу дать тебе это дело. – Увидев мольбу в ее глазах, он добавил: – Я знаю, как тебе тяжело. Я чувствовал бы себя так же, если бы это был один из моих родственников.
– Он больше чем мой родственник, – резко бросила она. – Он – вся моя семья.
Алан накрыл ладонью ее руку.
– Мне это известно. Я хочу, чтобы ты знала: здесь нет ничего личного. Не сомневаюсь, ты не сделаешь ничего, что может помешать делу. Но единственное, что ты сейчас можешь сделать, – это сообщить нам, если что-нибудь услышишь от Конрада. Ты ведь сообщишь?
