С этой ситуацией надо что-то делать. Утром Дез встал с решимостью заняться этой проблемой. Он быстро оделся, выпил кофе, направился в конюшню и оседлал Майора. В любом случае, избегая встреч, ничего не добьешься. Если он безразличен Джерри, что ж — чудесно. Вернее, не чудесно, но он сможет с этим жить.
И теперь, глядя на ее свежее, приветливое лицо, он понял, что ему будет больно, очень больно, если она скажет «нет».
Но ее приветственная улыбка озадачила его. Очевидно, он ей нравится, хотя бы чуть-чуть. Его потрясло, как много это для него значит. Черт, он все больше и больше запутывается! Одна половина его души наслаждалась этим ощущением, другая горько сожалела, что он встретил эту женщину.
— Я тоже рад тебя видеть, — ответил Дез.
Потом они заговорили одновременно.
— Я сожалею, что так себя вел во вторник вечером, — сказал он, тогда как Джерри произнесла:
— Жалко, что мы вчера не встретились.
Они одновременно умолкли и нервно рассмеялись, потом каждый из них сказал «Начинай ты».
И опять они рассмеялись, на этот раз искренне.
— Ты когда-нибудь была на пике Гейджера? — спросил Дез.
— Нет.
— Тогда поехали.
Дез ехал впереди. Он привел ее к подножию старого длинного горного хребта. Они стали подниматься по заросшей петляющей тропинке, которая вела через заросли кустов и мимо старых сухих деревьев. Наконец они достигли небольшого плато, где Дез помог Джерри спешиться и привязал лошадей к дереву. Площадка была грязной и каменистой, но большой гладкий камень образовывал удобную скамью, с которой открывался великолепный вид.
— Садись, — сказал Дез.
От красоты открывшегося вида у Джерри перехватило дыхание. Она видела ранчо, озаренное золотым солнечным светом, землю на мили вокруг, ручейки и вдали, где-то у горизонта, серебристый отблеск неоновых реклам города. И хотя солнце уже было в зените, освещая все вокруг, в долине оставались темные пятна там, где горы отбрасывали свою холодную тень.
— Неплохо, правда? — пробормотал Дез.
— Потрясающе! — Знакомый запах защекотал ей ноздри, и, обернувшись, она увидела Деза с чашками и термосом. — Кофе? О, Дез, это просто чудесно!
Устроившись на камне возле Джерри, он налил ей дымящийся напиток.
— Я надеюсь, ты любишь черный кофе.
— Естественно. — Девушка сделала глоток обжигающего, потрясающе вкусного напитка, и несколько минут они просто молча сидели рядом, наслаждаясь чудесами долины, которые в этот момент принадлежали только им.
Спустя некоторое время Джерри повернулась к Дезу и просто сказала:
— Спасибо.
Он только кивнул в ответ, с улыбкой на губах.
Она изучающе взглянула на его профиль. Его лицо напоминало лицо героя кинофильма о первооткрывателях Дикого Запада. Суровое. Мужественное. Жесткое. Его шляпа затеняла его лоб и нос, совершенный в своем несовершенстве, с маленькой горбинкой. От его глаз бежали лучики морщинок, глубокие, как все морщинки на его лице. Но ему это даже идет, решила Джерри.
Какие бы сомнения ни мучили ее вчера, сегодня она чувствовала себя в безопасности, сидя рядом с ним и ощущая исходившую от него мужскую силу.
Он посмотрел на нее своими неправдоподобно голубыми глазами и сказал:
— Я хотел показать тебе все это, потому что знал: ты это оценишь.
Джерри потрясли глубина и выражение этих глаз. Она глубоко вдохнула, ощущая свежесть утра, аромат горячего кофе и терпкий мускусный запах сидящего рядом с ней мужчины.
— Да, мне здесь нравится, — мягко сказала она, — очень нравится.
— Я никого сюда не приводил с тех пор, как… — Дез внезапно замолчал, и морщинка на его переносице стала еще глубже.
— С тех пор как — что?
Он помедлил, прежде чем ответить:
— С тех пор, как приезжал сюда с женой. С бывшей женой, я хотел сказать.
— Я не знала, что ты был женат.
— Это было давно. — Он пожал плечами. — Очень давно.
— Расскажи мне о своем браке, — попросила Джерри, не уверенная, что он исполнит ее просьбу.
— Зачем?
— Затем, что ты для меня загадка. Мне кажется, что ты все обо мне знаешь, а я о тебе — почти ничего.
Дез печально усмехнулся:
— Ты знаешь обо мне все, что нужно.
— Ну пожалуйста!
Джерри задержала дыхание. Как ей хотелось узнать Деза получше!
Он снова посмотрел на открывавшийся вид, и его голубые глаза подозрительно заблестели. Проводив взглядом стаю галдящих птиц, он начал свой рассказ:
— Она была певицей. Мы поженились спустя шесть недель после нашей первой встречи. Она сказала мне, что хочет остепениться, завести детей, и я ей поверил. Но… — Дез передернул плечами, как будто рассказ причинял ему боль. — Ты знаешь, как это бывает. Сначала мы с легкостью говорим не подумав, а потом горько сожалеем о сказанном.
— Когда вы развелись?
— Около трех лет назад.
— Ты по ней скучаешь?
— Нисколько. — Склонив голову, Дез встретился с ее взглядом, и она поняла, что он говорит правду. — У нее была мечта, которая много для нее значила. Я желаю ей счастья.
Джерри сделала глоток кофе, прежде чем еще раз попытать удачи:
— А твоя семья?
— Что тебя интересует?
— У тебя есть братья или сестры?
Покачав головой, Дез с усмешкой заметил:
— Женщины всегда этим интересуются.
— Расскажи только то, что хочешь рассказать.
Он подобрал с земли камешек и бросил его вниз.
— Я вырос в маленьком городке в Монтане. Папа строил железную дорогу и не часто бывал дома. А мама… она ушла из дому, оставив меня и двух моих братьев, когда мне было восемь лет. Не смогла вынести постоянное отсутствие папы. Я плохо ее помню.
Глаза Джерри наполнились слезами. Ей было жалко несчастного покинутого ребенка.
— О, Дез, мне так жаль…
— Эй, все в порядке, — сказал Дез, положив руку ей на плечо. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Извини. — Она утерла слезы. — Продолжай.
Он убрал руку с ее плеча, подобрал другой камешек, но, вместо того чтобы бросить, принялся внимательно изучать.
— Мы неплохо справлялись, правда, всегда не хватало денег. Я был самым старшим. Я ушел из школы в шестнадцать и нашел работу на ранчо. Понял, что это то, чем я хотел бы заниматься всю оставшуюся жизнь, скопил денег, купил небольшой участок, вот и вся история.
— Где они теперь? Твои братья и отец?
— Старик умер много лет назад. Оба моих брата подались на восток. Мы созваниваемся на Рождество. Я уже четырежды дядя — у меня два племянника и две племянницы. — То, как он улыбнулся, произнося последние слова, говорило, что ему очень нравится чувствовать себя дядей.
