Теперь очередь дошла до Джерри. Девушка пылко обняла Деза. И когда она уже готова была отстраниться, он крепко прижал ее к себе. Вначале ее тело напряглось, но почти сразу же она расслабилась в его объятиях.
От нее приятно пахло лимонами. Это не был запах духов, нет, казалось, она сама благоухала свежестью. Дезу нравилось, что ее маленькие груди прижались к его груди, нравилось, что ее голова лежит на его плече. Закрыв глаза, он ласкал ее худенькую спину, заставляя девушку прижаться к нему еще теснее. Они друг другу подходят, подумал он. Действительно подходят.
Потрясенная, Джерри освободилась от объятий Деза. Она не могла заставить себя встретиться с ним глазами, когда произносила:
— Это было прекрасно, Дез… я, конечно же, имею в виду твое стихотворение. — Девушка слегка покраснела, но заставила себя посмотреть ему в лицо. — Я потрясена, изумлена и вместе с тем очарована.
В его глазах запрыгали веселые искорки, когда он в ответ на ее слова слегка поклонился.
— Я глубоко и полностью уверен, что это преувеличение, мэм, но спасибо. Для меня это много значит.
— Пойдем, — сказала Джерри и повела его через комнату к стойке. — Выпей чего-нибудь. К сожалению, ничего крепче, чем чай, у меня нет, — продолжила она, протягивая ему тарелочку с печеньем.
— Ничего страшного. — Дез смотрел, как она наливает ему чай из большого китайского чайника. — Я и так чувствую себя навеселе оттого, что прочитал перед всеми свое стихотворение.
— Я заметила. — Девушка поставила чашку и блюдце на столик и устроилась в кресле. — Да, сэр, весьма и весьма неплохо, я вам еще об этом не говорила? — Она указала ему на стул.
Надо признать, ноги Деза слегка дрожали, так что он с радостью опустился на предложенный стул. Поскорей бы эта дрожь прекратилась. Он чувствовал тепло от тела Джерри, бедра которой находились в опасной близости от его руки. Присутствующие рассредоточились на группки, и на них уже никто не обращал внимания.
И вновь Дез ощутил исходивший от нее запах свежести.
— Я вроде как написал его для себя, — сказал он, отвечая на ее вопрос.
— И как давно ты пишешь?
— Довольно давно.
Интересно, что она скажет, если он схватит ее и усадит к себе на колени? К черту сомнения.
— Дез! — воскликнула Джерри. — Что ты делаешь?
Она попыталась сопротивляться, но не могла высвободиться из мужских рук, которые крепко держали ее за талию.
— Оставайся, где сидишь, — усмехнулся он. — Не ерзай.
— Но…
— Ш-ш-ш. Просто сиди тихо.
Дез заметил, что ее тело все еще было напряжено, поэтому начал нежно массировать ее плечи.
— О, это чудесно, — прошептала Джерри, тая в его руках.
— Еще бы. — Продолжая массировать ее плечи и шею, он прошептал ей на ухо: — Это моя награда за смелость.
Почувствовав, как ее тело становится послушным, он снова обнял ее. Она подвинулась, устраиваясь поудобней. Ну и ну, подумал Дез. Лучше бы ей быть поосторожней. Нижняя часть его тела, казалось, жила собственной жизнью и по своим правилам, и хотя, сажая Джерри к себе на колени, он не имел далеко идущих намерений, его тело считало по-другому.
Джерри, которая и минуты не могла посидеть спокойно, задала следующий вопрос:
— Ты сочинил много стихотворений?
Одной рукой обнимая ее за талию, другой он потянулся за печеньем.
— Я думаю… около сотни.
— Сотни? — Внезапно Джерри выпрямилась и развернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Он невольно застонал, и она встревоженно спросила: — Боже, Дез, я сделала тебе больно?
— Нет, все в порядке, — солгал он.
Между тем Джерри поднялась с его колен и пересела в свое кресло, смущенная внезапно возникшей между ними близостью. Может быть, она все еще девственница? Или ее смутила близость именно с ним?
При этой мысли у него сразу испортилось настроение. Рэнс, подумал он. С Рэнсом она повела бы себя по-другому.
У Джерри кружилась голова. За последние десять минут случилось столько всего неожиданного! Дез пришел на ее вечер и прочитал стихотворение, которое тронуло ее до глубины души: ее поразили не только образы, созданные словами, но и боль, которая за ними скрывалась. Очевидно, бумаге он доверял то, что не мог никому доверить в реальности.
Потом он обнял ее и посадил к себе на колени. Ее это удивило не только потому, что они никогда не были так близки, — он казался гораздо раскованней, чем когда-либо раньше.
А теперь Дез снова начал хмуриться. Почему? Что случилось?
Джерри наклонилась к нему, опершись рукой на ручку кресла, и обеспокоенно спросила:
— Я точно не сделала тебе больно?
— Я же сказал — нет.
— Тогда почему у тебя такой вид, будто у тебя что-то болит?
Дез помолчал, потом усмехнулся:
— Со мной все в порядке, даю слово.
— Это хорошо, потому что у меня к тебе предложение.
Все его недовольство исчезло, а в голубых глазах зажегся огонек интереса, когда он спросил, игриво приподняв бровь:
— Предложение?
Она опять покраснела. Ну почему у нее не смуглая кожа?
— Нет-нет, не в этом смысле.
Он щелкнул пальцами.
— Жаль.
— Ну правда, Дез, будь серьезней. — Джерри беспокойно сцепила пальцы рук.
Сегодня присутствие Деза ее смущало. Ее друг вел себя как-то странно, и она не представляла, что он выкинет в следующий момент.
— Видишь ли, — продолжила девушка, — у меня есть кое-какие связи в издательстве. Я бы хотела почитать и другие твои стихи. Может быть, мы сможем что-нибудь опубликовать.
На лбу его снова появилась морщинка, когда он задумался над ее словами. Потом его лицо разгладилось, и он одарил Джерри одной из своих полуулыбок.
— Может, поговорим об этом за ужином?
— Ужин? С тобой?
— Нет, с принцем Датским. Ну разумеется, со мной. — Дез резко поднялся. — Деловой ужин, если хочешь.
— Если хочу?
Он изучающе посмотрел на нее, потом покачал головой.
— Знаешь, для женщины с твоим умом ты иногда удивительно медленно соображаешь.
Джерри скорее смутилась, чем обиделась. Она не понимала, что происходит. Она ступила на непознанную территорию.
На прошлой неделе, до того как Джерри загадала желание, ничего такого не случалось. Она не ходила по магазинам с Диди, не ездила с Дезом верхом из-за поврежденной лодыжки. Он ей не звонил, если не считать его приглашения вместе перекусить в пятницу днем.
На прошлой неделе поэтические чтения закончились на Риче и его канарейках. Дез не пришел на вечер и не проявил себя как настоящий, одаренный поэт.
На прошлой неделе она о нем не мечтала.
И последним в череде неожиданностей было его приглашение на ужин. Если быть честной, оно ей польстило. Но уточнение «деловой ужин» слегка ее разочаровало.
