меня.
— Где ключ от дома Гордеевых? — спрашивает она меня. И дышит при этом надсадно.
— Янкиного дяди? — переспрашиваю я, роясь в сумке. — Сейчас. Кстати, я забыла спросить, он ваш брат или...
— Какой брат? — рявкает Янкина мама. — Никакой он мне не брат и ничей он не дядя. Я у них дом убираю. Это моя дура тебе про дядю наплела?
Мы с бабушкой переглядываемся, и я молча протягиваю ключ.
Не знаю, что сказать, я шокирована и растеряна. Янкина мама — если я правильно помню, ее зовут Валентина, — с облегчением забирает ключ и прислоняется к стенке.
— У меня мать заболела, я к ней в село уехала, — рассказывает она, глядя на бабушку, которая по-прежнему молчит, поджав губы, — Янку попросила вместо меня поработать. Денег ей оставила. Хозяева на отдых улетели, раз в неделю можно приезжать для порядка. Так я у них каждый день, когда они дома. Они хорошие люди, нежадные. Я предупредила, что вместо меня дочка будет убирать. Там же везде камеры.
Камеры???
Холодею, ладони вмиг становятся влажными, и я незаметно вытираю их о платье.
— На прошлой неделе Янка сказала, что поубирала. А что тебя с собой брала, не сказала, засранка. И Гордеевы ничего мне не говорили. Они в горы собирались ехать, так что могли быть не на связи, — она одаривает меня суровым взглядом. — И тут звонят, спрашивают: «Валя, вы зачем камеры отключили?» Я Янку набираю, а эта коза мне и признается, что ключ тебе отдала. И убрать попросила.
— Я не выключала камеры... — начинаю говорить и осекаюсь.
Я их забыла включить. Точно, тот рычажок, который мне показывала Янка. Она сказала, что это тоже сигнализация, двухуровневая, я еще удивилась, почему пульты в разных помещениях. И когда уходила, напрочь забыла про второй.
— Я сейчас туда поеду, ты мне только скажи, — Валентина запинается, — вы ничего там не брали?
— Что вы себе позволяете? — вскидывается бабушка. — Хотите сказать, что моя внучка воровка?
— Подожди, бабушка, — останавливаю ее и обращаюсь к маме Янки: — Мы когда были там вместе с Яной, то сначала убрали, а затем приготовили обед. Продукты взяли в холодильнике. Еще пользовались кофемашиной и бассейном. И полотенцами. Яна брала одежду, но это вы уже спрашивайте у нее. Когда я приезжала сама, то только пила кофе. А еще попросила соседского работника покосить траву на участке вашего... ваших работодателей.
— Вот же чертова девка, — Валентина берется за сердце и страдальчески морщится. Мне становится ее жаль.
— Простите меня, — говорю ей, — я думала, что это правда дом вашего родственника. Яна там так уверенно себя чувствовала, мне и в голову не могло прийти...
— Да знаю я, знаю, — отмахивается она, — верю, что ты ни при чем. Это она спит и видит себя замужем за миллионером, а в итоге только приключения на свой зад находит. Если бы вас поймали, то без полиции бы точно не обошлось. Ты можешь вспомнить, что вы ели? Я куплю и обратно положу, чтобы никто не догадался. А тебя если вдруг спросят, скажи, что ты с Янкой там была, а то меня точно уволят. Где я еще столько заработаю?
Бабушка молча выходит, возвращается с кошельком и протягивает Валентине несколько купюр.
— Что это? — непонимающе таращится та.
— Это деньги за еду, которую съела моя внучка. Берите, берите, я знаю, сколько это все стоит. Ваши хозяева, небось, недешевые продукты покупают.
— Не надо, уберите, — отмахивается Валентина, — она же не должна бесплатно там убирать.
Но бабушка все равно всовывает ей деньги. Янкина мама уходит, и мне так стыдно перед бабушкой, что не передать.
Молчу, опустив голову, и глажу Марселя, который взобрался мне на руки. Если бабушка сейчас начнет читать нотации, я и не пикну в ответ. Но бабушка только грустно качает головой.
— Мне эта Янка сразу не понравилась. Точно такое было с твоим отчимом, я только глянула на него и все поняла. Гнилых людей видно сразу.
Я с ней согласна. Но для меня главное, что на наши отношения с Артемом Янкин обман никак не повлияет. Только...
Только почему он до сих пор не позвонил?
* * *
Он заблокировал номер Алины сразу же, как проснулся и не обнаружил ее рядом. Конечно, она сбежала, когда поняла, что натворила. Переспала с обслугой соседского дома.
Теперь осталось «случайно» встретить их с Гордеем и бросить в лицо другу доказательства измены невесты. Почти жены.
Вадим говорил, что будущие молодожены забронировали на сегодня столик в «Саймоне». Вот там он и встретится с бывшим другом и случайной любовницей.
В том, что Гордей ее бросит, сомнений нет. Все-таки, они не зря столько лет были друзьями. И если Гордеев знал все его болевые точки, то болевые точки бывшего друга для Артема тоже не были тайной.
Здесь важен даже не сам факт измены. Сергей никогда не простит то, что Алина дала возможность Асадову отыграться. Взять реванш. Унизила его перед Артемом.
И вроде бы он все правильно сделал, изменницы другого не заслуживают. Но внутри что-то саднило и не давало покоя.
Сама Алина. Она настолько не вписывалась во все их схемы, что Артем с трудом заставлял себя воспринимать ее как девушку Гордея. По крайней мере вчера вечером и всю ночь он об этом точно не думал.
И теперь старался не думать, потому что накрывало.
Не думать не получалось, особенно когда раздался стук калитки в соседнем доме. У него чуть сердце не выпрыгнуло из грудной клетки, сразу к воротам ринулся.
Но вместо Али увидел полную женщину средних лет, которая скрылась в доме, а затем появилась в дверях в резиновых перчатках и с ведром.
Асадов еще минут пять дыхание восстанавливал.
Пришлось загрузить и руки, и голову. Убрал во флигеле, чтобы стереть всякое воспоминание о присутствии девушки. Забронировал билет на самолет, весь рабочий день просидел на связи со швейцарским и австрийским офисами.
Собрал чемодан. Пил кофе и тупо смотрел в окно, пока не стемнело.
Затем созвонился с Вадимом и поехал в «Саймон».
Гордея Артем увидел сразу, как только вошел в вип-зону. Сергей не стал заказывать отдельный кабинет, сидел за столиком и следил за танцующими на нижнем ярусе.
