Она вовсе не собиралась вести именно такой образ жизни, но у нее не было другого выбора. Девушка, чьи родители и дедушка с бабушкой поступали не так, как все, даже чудаковато, вряд ли могла когда-нибудь встретить человека, который, пусть в далекой перспективе, был бы заинтересован в женитьбе на ней. Да она и не станет никого просить принять часть груза, который несет на своих плечах.
Джоанна подавила в себе глубокий вздох.
— Много еще осталось чепухи, которая не разложена по полочкам в ваших мозгах? — спросила она.
— Наверно, немного. Когда я был мальчишкой, я добывал ее в библиотеке. У меня фотографическая память, — безмятежно пояснил Крис. — Только гораздо позже мне пришло в голову, что я могу многое упустить, — добавил он.
— К примеру, что? — (Уголки его губ смешливо дернулись.) — Мне не стоило это спрашивать, — поспешно проговорила Джоанна и почувствовала, как жар заливает ей щеки. Она подозревала, что он так же, как и она, имеет в виду запретные темы. Она тоже многое упускала. Большую семью, о которой всегда мечтала. Любовь одного-единственного, особенного мужчины.
— Вам станет понятно, если я скажу, что сейчас как раз нахожусь в процессе наверстывания упущенного? — Он уперся локтем в пластиковую крышку бака, где варились сосиски. Искушающая улыбка по-прежнему играла в уголках его рта. — К примеру, я хочу пригласить вас покататься со мной на «чертовом колесе».
Джоанна посмотрела на ярко освещенные карусели за школьным двором, откуда доносились тихая музыка и детский смех.
— Простите, я не могу. Я обещала…
— Ох, перестаньте, — вдруг произнесла Морин, ее помощница, — идите и повеселитесь как следует. Основной наплыв покупателей уже позади. И нам осталось быть здесь всего полчаса. Я справлюсь одна.
— Я не хочу, чтобы на вас легла двойная нагрузка, — возразила Джоанна.
— Голубушка! — воскликнула Морин. — Если бы симпатичный парень, вроде этого, куда-нибудь пригласил меня, я бы умчалась быстрее, чем вы успели бы обернуться.
— Спасибо за поддержку, мэм, — кивнул головой Крис.
— Но… — вновь начала было Джоанна.
— Идите-идите. — Морин решительно взмахнула руками, выпроваживая ее. — Учителям не обязательно работать на карнавале. Им и так всю неделю хватает дел с нашими детьми.
Побежденная настойчивостью помощницы, Джоанна развязала передник. Как только она вышла из ларька, Крис тотчас обхватил ее за талию.
Сегодня на ней был темный облегающий свитер — Крису страстно хотелось потрогать его ткань. Сверху она накинула свободную длинную безрукавку более светлого тона. Безрукавка немного скрывала линии ее женственной фигуры. Элегантная камея на цепочке покоилась в чарующем местечке между грудями. Серебряные с камушками серьги мелодично позвякивали и сверкали, отражая свет и отбрасывая его на Криса.
Как покорить такую женщину? Он вдруг пожалел, что, когда был студентом, не прислушивался к разговорам ребят об их любовных победах. В ту пору его больше интересовали сложные математические формулы, которые он переносил на компьютер, чем победы над женщинами. Но ему стоило бы тогда запомнить хотя бы несколько замечаний, чтобы воспользоваться ими в будущем. Пожалуй, надо позвонить Чаду и попросить совета. У партнера по бизнесу не бывало поражений с женщинами. Ему приходилось даже убегать от их преследований.
Когда они подошли к «чертову колесу», Крис вручил контролеру билеты, помог Джоанне сесть и проверил, правильно ли застегнут ремень безопасности. Он положил руку на спинку ее сиденья так, чтобы пальцы касались изгиба плеча. Боже, он чувствовал себя как зеленый юнец, ни разу не знавший женщины!
— Неплохо, правда? — пробормотал Крис, когда колесо тронулось. Он понимал, что это не самое блестящее начало разговора, какое может придумать парень, однако запах цветочных духов Джоанны буквально сводил его с ума, лишая дара речи.
— Это не самое большое в мире «чертово колесо».
— Может, и нет, но это первое, на каком я катаюсь.
Она удивленно вскинула брови.
— Как вы ухитрились дожить до… — Джоанна нахмурилась. — Сколько вам лет?
— Тридцать один.
— И вы до сих пор ни разу не катались на «чертовом колесе»?
— Я и на «русских горках» никогда не катался. Наверно, это отнятое детство.
— Вы выросли в бедности? — От непрошеной волны сочувствия защемило сердце.
— Нет. Крепкий средний класс. Мои мать и отец — профессора университета в Беркли. Папа занимается астрофизикой, мама специализируется в микробиологии. Совсем детьми они вместе с родителями эмигрировали из России и начинали в этой стране с нуля. Посещения парка с развлечениями были в самой нижней строчке списка их приоритетов.
— Вы не единственный ребенок? Я хочу сказать, у вас есть близкие?
— Сестра. Рейчел. Она ассистент профессора в Массачусетском технологическом институте. Ее специальность — робототехника.
— Боже милостивый! Получается, что вы в своей семье паршивая овца?
— Ага. — Он захихикал. — По-моему, так и есть. Они возражали против моих занятий бизнесом и настаивали, чтобы я посвятил себя науке.
— Понимаю. Значит ли это, что ваше нынешнее безработное состояние — еще один вариант бунта против родителей?
Он ответил не сразу:
— Может быть, это и вправду бунт. Но не сознательный. У меня, Джоанна, никогда не было возможности быть ребенком. Заниматься спортом, как это делает Тайлер. Когда другие парни приглашали девушек на танцы, я торчал в лаборатории или нажимал на клавиши компьютера. В то время я хотел заниматься только этим.
— А теперь решили отдать дань увлечениям молодых?
— Теперь я хочу увидеть, как живет остальная часть человечества. Я хочу быть нормальным парнем. Хочу, например, пригласить вас на прогулку… И в любое место, куда вы пойдете со мной.
— Для нас обоих немного поздно говорить о свиданиях и прогулках. Это для юнцов, которые буквально бредят ими. А не для взрослых, у которых полно забот и ответственности.
— Кто-то отнял у вас мечты?
— Да. — От этого признания у нее сжалось горло. Но ее мечты украл не тот мужчина, который бросил ее беременную, как, наверно, полагал Крис. Мечты украла бабушка. Она в июле украшала елки рождественскими свечками и, когда светила полная луна, играла на тромбоне. Плохо играла. И она подбирала и несла в дом каждый обрывок веревки, какой ей попадался на пути. Мечты украла мать Джоанны — со своими «пурпурными», «абрикосовыми» и «желтовато-зелеными» днями. И отец тоже приложил руку. Он любил шум крыльев ветряных мельниц на крыше и потому украсил ими дом. И, помоги ей Боже, она тоже любила этот звук.
