– Я не буду отсылать ее снимки в модельное агентство, если ты это имеешь в виду, но, если Софи прямо спросит меня, есть ли у нее данные для профессии модели, мне придется дать ей честный ответ, – твердо заявила Мона.
Он недовольно поджал губы.
– И честным ответом будет «да», не так ли?
– Конечно, я так и скажу. Она красива, потрясающе фотогенична, у нее прекрасная пластика.
– Кроме того, у нее великолепные мозги, которые могут способствовать более серьезной карьере.
– Но в самом ли деле она нужна ей? – Глаза Моны заискрились от сдерживаемого смеха. – Не ты ли однажды написал работу «Красота и ум женщины», где утверждал…
– Выкинь из головы, – раздраженно пробурчал Гарленд. – Если еще и ты начнешь цитировать меня, то останется лишь покончить с собой. – Он напустил на себя грозный вид. – Я когда-то сочинил афоризм, что место женщины на кухне и в постели, но это не значит…
Чей-то палец ткнул его в спину, заставив замолчать. Гарленд подскочил. На него гневно смотрела толстуха, что сидела за ними. Она услышала его последние слова.
– Эй вы! – громогласно обратилась к нему женщина, – вы не слышали, что на дворе уже двадцатое столетие? – Не обращая внимания на ошеломленное лицо Арни, она повернулась к Моне. – Понять не могу, как вы его выносите, дорогая.
Старательно избегая взгляда Арни, Мона мастерски изобразила скорбь и кивнула женщине.
– Вы не можете себе представить, как это тяжело, – сокрушенно вздохнула она. – Он то и дело покупает мне новые передники для кухни и пару раз в году выпускает из дому. И кроме того, – с видом заговорщицы понизила она голос, – требует, чтобы я не выкидывала его старые жилеты, а пускала их на половые тряпки.
Продолжить ей не удалось. Пылая праведным гневом, Арни решительным рывком поставил ее на ноги и повернулся к толстухе:
– Прошу прощения, мадам, – бросил он, схватил Мону за руку и увлек за собой. Волей-неволей она оказалась на нижней палубе, где почти никого не было.
– Ах ты, негодница! – взорвался Арни. – Что ты со мной делаешь? Если об этой истории узнают… – Он в ужасе покачал головой.
– Не узнают, – торжественно заверила Мона. – Обещаю, что не обмолвлюсь больше ни словом. Куда забавнее, если я буду хранить молчание, наблюдая за тобой. Ох, последние пять минут я ни на что не променяю – это был какой-то цирк.
Она рассмеялась, и Гарленд, посмотрев на ее лукавую физиономию, осекся. Видно, в его памяти всплыло лицо возмущенной толстухи, и он сам расхохотался.
– Ну ладно, – сквозь смех сказал Арни. – Если твоими стараниями моя карьера рухнет, надеюсь, твоя фотостудия нас прокормит. Я достаточно современен и совсем не возражаю, чтобы пожить за твой счет.
– Вот видишь, – успокоилась Мона. – Быть современным полезно. Это имеет свои неоспоримые преимущества.
Быстро оглядевшись, Арни наклонился и легко поцеловал ее в шею.
День рождения Софи прошел как нельзя лучше, если не считать неловкого момента, когда виновница торжества и Эван в поисках укромного уголка для поцелуев заскочили на кухню и застали Мону в объятиях Арни. Молодые влюбленные отнеслись к ситуации со здоровым юмором. Дело закончилось всеобщим смехом. А вот собственная дочь вызывала у Моны беспокойство.
Когда вечером они собрались ложиться спать, Лорна коротко и ясно изложила суть волнующей ее проблемы:
Честное слово, мам, пусть я не такая способная, как Софи, но я вовсе не тупица. И я понимаю, что все эти встречи с мистером Гарлендом вовсе не для того, чтобы обсуждать наших юных Ромео и Джульетту. И уж точно не пример для подростков, – ехидно добавила она.
Мона предпочла сделать вид, что не расслышала последней фразы.
– А в чем, собственно, дело? Ты что же, хочешь, чтобы мы снова воссоединились с твоим отцом?
Лорна на секунду задумалась.
– Откровенно говоря, нет. Он неплохой папаша, но у нас с ним свои дела. – С проницательностью, которой трудно было ожидать от девочки тринадцати лет, она добавила: – К тебе он относился плохо, значит, вы правильно сделали, что разошлись.
– Да, мы с ним не очень ладили. – Мона не стала вдаваться в подробности. Она с трудом смогла поверить тому, что Найджел нашел с дочерью общий язык.
– Все же папа мне нужен. И я не хочу терять его лишь потому, что ты выйдешь замуж за мистера Гарленда.
– Я не говорила, что собираюсь за него замуж, – поспешно ответила мать.
– Но так и будет. Я же вижу, что ты по уши влюбилась в него. Когда ты стала встречаться с ним, у тебя даже характер стал мягче.
Мона смущенно посмотрела на дочь и тут же кое-что вспомнила.
– Кого ты имела в виду под Ромео и Джульеттой? – спросила она.
– Да своего дядюшку и Софи. Она жутко нервничает. На следующей неделе отец велит ей ехать в Канаду, а она пытается увильнуть.
Оказавшись в постели, Мона погрузилась в раздумья. Она чувствовала, что между Арни и его дочерью назревает бурное выяснение отношений, и предпочла бы остаться в стороне от чужих семейных проблем. Но это было довольно трудно, потому что и отец, и дочь Гарленд видели в ней потенциальную союзницу. Софи рассчитывала на ее поддержку в силу общих женских пристрастий к профессии модели, а Арни – потому что видел в Моне будущую мачеху Софи.
Дав согласие сделать фотопортреты девочки, она уже в какой-то мере жалела о своем импульсивном поступке, поскольку попадала в непростую ситуацию. Но она дала слово и обязана была его сдержать.
В назначенный день Софи явилась с полной сумкой нарядов и сделала оригинальные предложения относительно макияжа под каждый из них. Мэрилин несколько раз меняла ей прически – от скромной укладки до пышной гривы.
Мона стремительно отснимала кассету за кассетой. Она была в восторге от столь изумительной модели. Стоило Софи повернуть голову, чуть изменить позу или придать лицу новое выражение, как облик девочки менялся волшебным образом.
Когда сели пить кофе, она с серьезным видом спросила:
– Получилось? Есть во мне хоть что-то?
– Двигаешься ты безукоризненно, – попыталась уклониться от прямого ответа Мона. – Ты училась пластике или она у тебя врожденная?
– В свое время я занималась балетом. Но порхать по сцене мне никогда не хотелось. Я всегда успевала в школе, потому что у меня хорошая память и мне нравилось радовать папу. Он считает, что у меня цепкий ум и что я должна быть юристом. Но… я не знаю… – С несчастным видом она запнулась.
– Но это совсем не то, что доставляет тебе удовольствие, не так ли?
– Точно! Мне бы хотелось жить и работать в окружении красивых вещей, где модная одежда, где много света. Я не хочу провести молодость, штудируя толстенные книги, пусть даже из меня получится адвокат. А если не получится? А перед камерой я чувствую себя в своей тарелке уже сейчас.
