— Вы прекрасно танцуете, — успел сказать он во время одной из интерлюдий. — Вы случайно не профессиональная танцовщица?
Если он решил притвориться, что никогда раньше с ней не встречался, зачем же ей раскрывать карты первой?
— Нет, — качнула головой Дениза, но от Рея не ускользнул ее тревожный взгляд, брошенньй на него украдкой.
Врет она тоже профессионально, подумал он. Но сказал совсем другое:
— Тогда, наверное, вы ошиблись в выборе профессии. Вы прирожденная танцовщица.
— То же самое я могу сказать и о вас, — ответила девушка. — Никогда еще мне не доводилось танцевать с человеком, который так тонко чувствует ритм и так умело ведет.
— Вы мне льстите, — засмеялся он, — а лесть должна быть вознаграждена, поэтому позвольте мне угостить вас коктейлем.
Он повел ее не к столику, а к бару в другом конце зала. Ему не хотелось ни с кем ее делить. Предстоит наконец выяснить, что за игру она ведет. Барни, наверное, был прав. Не видать ему своих денежек как собственных ушей. Тогда остается хотя бы узнать, как она этими деньгами распоряжается.
— Это не лесть, — возразила Дениза. — Я действительно еще ни разу не танцевала с человеком, так хорошо владеющим испанским шагом.
Она не добавила «кроме профессиональных танцоров», не желая ни на что намекать. Создавалось впечатление, что он не узнал ее, и, тем не менее, тема беседы заставляла ее нервничать.
— Вы, кажется, обмолвились, — решила переменить тему Дениза, — что только вчера вернулись из поездки.
— Да, — ответил Рей, — я действительно только что из Израиля.
Девушка тут же позабыла о своих опасениях. Средства массовой информации буквально разбухали от репортажей из этой воюющей страны.
— И сколько… сколько вы там пробыли? — спросила она не вполне уверенно: возможно, ее любопытство вовсе не уместно и он сейчас скажет, что это не ее ума дело.
— Всего пять дней, — ответил Рей, подводя ее к стойке бара.
— Но ведь там война! — испуганно воскликнула девушка. — Вас могли убить или ранить! Я читала о том, что там творится…
— Да, местечко не из спокойных. Но я всегда стремлюсь туда, где новости погорячее.
— Странно, — нахмурилась Дениза, — я ничего не читала у вас об Израиле.
— Так вы читали мои статьи?
И впервые за весь вечер Рей улыбнулся ей вполне открыто и дружелюбно. В этот момент она окончательно успокоилась: Рей никак не связывает имя Денизы Белл с Шерри Шеридан. Той он так улыбаться не стал бы ни за что!
— Никогда бы не подумал, — пробормотал Рей, подзывая бармена, который знал его в лицо. Удивительный человек, размышляла между тем Дениза. Такой легкий, раскованный и выглядит вполне отдохнувшим; вот только что лихо отплясывал с ней зажигательную румбу, а ведь еще вчера над его головой свистели пули. Так вот она какая, профессия журналиста. Раньше я об этом не задумывалась…
— Вы ведь всегда так поступаете? — спросила она, принимая из его рук бокал с коктейлем.
— Как?
— Прежде чем о чем-то написать, тщательно анализируете увиденное.
Вероятно, именно по этой причине его статьи кажутся такими убедительными, подумала она, отпивая из бокала. На взгляд Денизы, его репортажи были несколько более пристрастны, чем это принято для освещения событий, но зато ни скучными, ни пресными их не назовешь. Коллинза всегда отличал свежий взгляд на вещи.
— Спасибо. — Она пригубила из бокала. — Коктейль очень вкусный.
Чуть крепче, чем мне хотелось бы, подумала она, но все равно вкусный.
— Специально для вас, по особому рецепту. — Рей улыбнулся.
Она быстро отвела, взгляд. В этой улыбке немудрено было утонуть.
— Итак, — она ослепила его ответной улыбкой, — когда же мы сможем прочитать о природе кризиса на Ближнем Востоке?
— Не знаю, — вздохнул журналист, — довольно трудно осмыслить небесспорную ситуацию.
— Так вы считаете, что в ситуации, сложившейся там, взывать к разуму бесполезно? Тогда в чем же корень зла?
— В историческом прошлом. — Рей встряхнул бокал, так что кубики льда со звоном ударились друг о друга. Видно было, что он с трудом сдерживает злость. — Дело в ранах, нанесенных в недавнем прошлом, ранах, которые все еще кровоточат.
— Да, кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.
Еще одна черта: он отдается делу всем сердцем, и сейчас он оставил сердце в том истекающем кровью регионе. Дениза подумала о пристрастиях Рея почти с ревностью.
— Как это глупо, — в раздумье произнесла она, — так долго точить нож на соседа…
— Значит, по-вашему, надо простить друг друга и на этом поставить точку?
— Конечно.
— Но не всегда так просто забывать и прощать.
— Да, верно.
Как-то он подозрительно смотрит… Может, я сказала что-то не то?
— Так вы действительно считаете, что можно все простить? Даже если тебя, к примеру, обвели вокруг пальца, облапошили, обобрали? Просто забыть обо всем и поставить точку?
Ну разве они говорят не о далеких странах? Тогда почему так бьется сердце?
— Не дожидаясь раскаяния? — продолжал он. — Разве за преступлением не должно следовать наказание?
Проклятье! Мы и так квиты! Разве я не послала ему чек в ответ на письмо? Сейчас же перестань комплексовать, приказала себе Дениза. Он не может знать, кто ты такая.
— Что за чушь! — воскликнула она, словно речь могла идти только о ближневосточном конфликте. — Ну кто же станет требовать возмездия за то, что случилось давным-давно! Вне всяких сомнений, это как раз тот случай, когда взаимная договоренность может предотвратить большую кровь.
Рей кивнул, усмехнувшись.
— Вы, конечно, правы. Вы советуете мне сделать именно такое резюме в репортаже?
— Странно было бы мне давать советы Рею Коллинзу, — облегченно выдохнула девушка, — Но, согласитесь, в моих словах есть резон.
— Прекрасно. Вы, кажется, помогли мне справиться с моей проблемой, мисс Белл. Тогда разрешите сделать вам предложение вступить в штат моих сотрудников. Как вы на это смотрите?
— Так на вас работает целый штат? — удивленно спросила она.
— Конечно, у меня есть штат сотрудников. Не думаете же вы, что…
— Именно так я и представляла себе профессию журналиста, — рассмеялась Дениза. — Я воображала вас таким задумчивым, сосредоточенным, сидящим один на один с вашей пишущей машинкой, то и дело комкающим и отбрасывающим прочь неудачные заметки… А вокруг со свистом проносятся пули… Или так: вы прячетесь где-нибудь под портьерой в комнате для тайных переговоров, подслушивая секретные сведения огромной политической важности… Или…
