мою издевку. Ударила по самому больному. Заново оценила ее. Видать, давно она это всё задумала, с самого начала считала меня за дуру.
— Галя, уймись! Прекрати так разговаривать с Ритой! — наконец подлетел к нам Олег. — Ты там в ванной пока сидела, мозгами поехала? Я же сказал, что с женой останусь! Не смей так с ней разговаривать!
— У нас ребенок, ты забыл?! — завопила она.
— А ты у меня спросил, останусь ли я с тобой? — вклинилась в беседу я.
Безобразную сцену прервал звонок в дверь.
— Кто это в такую рань? — проворчал Олег, оглядывая нас обеих, шумно дышащих друг напротив друга.
— Твоя мама, — проговорила я довольно, — я ей позвонила и пригласила в гости. Ты же не думал, что я не подстрахуюсь, милый? Мало ли, вдруг бы тебе пришла мысль закрыть меня вместе с Галей в ванной. Как я погляжу, ты стал человеком, которого я вообще не знаю. Так что оставаться с тобой наедине я бы не рискнула.
— Ты думаешь, я тебе что-то сделать могу?
Негодование Олега выглядело искренним, он даже оскорбился, но вряд ли теперь мог требовать у меня доверия.
— Нет, Рита, ты скажи, правда так думала? — он сделал шаг ко мне, всего один, малюсенький, а я не могла представить, что после всего случившегося он меня коснется. Содрогнулась от одной мысли.
Крепко сжала зубы и мотнула головой, не в силах отвечать, слезы снова непроизвольно подступили к глазам. Чувствовала себя израненным, сочащимся кровью телом, а не человеком.
Дверной звонок продолжал тревожно резонировать по стенам гостиной. Кинула взгляд на Галю. Она упала на диван, прилипая спиной к обивке, в нервном ожидании посмотрела на закрытую дверь. Еще бы, мама у Олега — грозная дама.
— Ты собираешься матери открывать? — указала я рукой на коридор, игнорируя вопрос мужа об угрозе.
— К черту! — разозлился он и быстрым шагом направился к двери, бормоча ругательства себе под нос.
— Всем доброе утро, — свекровь по-хозяйски прошла в гостиную, — или недоброе.
— Мам, а ты что так рано? — Олег играл перед мамой в несознанку.
— Олег, ты что, не в курсе, что мне Рита сообщение сбросила? — надменно подняла она бровь.
Римма Марковна была внушительной женщиной высокого роста, хорошо выглядела для своих лет, уколами красоты не увлекалась и изящно старела, но грубоватые, крупные черты лица не давали ей выглядеть истинной леди, посему она дополняла свой образ белым пушистым комком шерсти — девочкой-шпицем Тусси — которую она вечно таскала с собой.
Тусси тявкая подбежала ко мне, спрыгнув с рук хозяйки, и я наклонилась погладить белое облачко меха. Некий фрагмент расслабляющей терапии во всей этой ситуации. Меж тем свекровь и Олег прошли вглубь гостиной, и Римма Марковна молча оценивала ситуацию, на бубнеж сына внимания не обращала.
— Так что у вас тут происходит? — спросила требовательным тоном.
Я подметила, что Галя сжимается. Надо же, куда делась ее смелость?
Предоставила мужу рассказать правду, в ожидании глядя на него.
Ну, пусть уже проявит себя мужчиной и ответит за свои деяния.
— Мам, — почесал он лоб, — да мы сами разберемся, зря ты приехала.
Римма Марковна недоуменно свела брови на переносице.
— Я не понимаю, Рита? Может, ты мне объяснишь? Это же ты мне написала, чтобы я срочно приехала, — достала она из сумочки телефон и показала сообщение.
Олег укоризненно взглянул на меня, молча обвиняя в том, что привлекла маму.
А я вновь переживала кошмар. Порой казалось, успокоилась, приняла ситуацию. А вдруг снова острый шип пробивал грудь, достигая сердца.
Любовь… Может ли она умереть мгновенно? Замениться ненавистью?
Думаю, что я пока на стадии отрицания. Поймала себя на мысли, что в глубине души надеялась на чудо. Вдруг свекровь придет и своей властью отменит случившееся, скажет, что всё это чушь и неправда. Олег меня любит, мы ждем ребенка… Нашего…
— Римма Марковна, — решила я рассказать правду, но Олег меня опередил.
— Ладно, ты бы всё равно узнала, — проговорил нервно, неохотно, скороговоркой, — Галя ждет от меня ребенка.
— Что значит ждет ребенка, Олег? — прошла свою стадию отрицания свекровь после паузы. — Давай по порядку! Я ничего не понимаю. Вы хотите сказать, что Галя забеременела от тебя? Но как?
Галя хмыкнула на этот, очевидно, глуповатый вопрос, и ее смешок прорвал все шлюзы. Я ей даже не завидовала сейчас. Стоило вспомнить, как Римма Марковна просто уничтожила клиентку, которая меня обидела, потребовав выплатить компенсацию за моральный ущерб, а потом заставила Олега выкупить весь салон и подарить его мне в качестве назидания бывшей владелице.
Свекровь шагнула к Гале и грозно велела:
— А ну-ка, встань. — Дождалась, пока та нелепо поднимется с обескураженным видом, и обдала ее холодным взглядом. — И как тебе живется? Залезла в постель к женатому мужчине, еще и сидишь улыбаешься? Не стыдно? Где вас таких рожают? Ты чем думала? — продолжила, не давая Гале и рта раскрыть, хотя та и порывалась что-то вякнуть. — Ты же контракт подписала, у тебя обязательства, милочка! Думаешь, так просто всё с рук сойдет? Мы тебя засудим!
— Да какой суд? У меня ребенок не по ЭКО, — оправдывалась Галя.
— Предала подругу и будешь теперь жить, как сыр в масле кататься! — будто не слышала ее свекровь. — Пф! Даже не думай! А ты, Рита? — обернулась она ко мне.
Я-то надеялась, что она меня только защищать будет, да так и было поначалу, но по взгляду видела: и мне на орехи достанется. Крепче прижала к себе Тусси, которую взяла в руки.
— Ты чем думала, когда ее в доме привечала? Я тебе сразу сказала, что идея так себе! Но ты меня убедила, что Галя — чистый ангел, подруга твоя. Ха! Знаю я таких подруг. Змея подколодная, — снова обернулась к Гале свекровь и потрясла пальцем. — Ну, шельма, ты ошибаешься, если думаешь, что я тебя приму. Чтобы духу твоего не было в этом доме! Пошла вон!
— Мама, успокойся, — кинулся к ней Олег, глядя сумасшедшими глазами, и еще и на меня поглядывал, будто я должна поддержать.
Кого?! Мне и так было дурно, ужасный стыд опустился на плечи и чувство вины в придачу, будто я сама всё это допустила, по собственной великой глупости. Все теперь смеяться будут, считать последней дурой.
— Я должна успокоиться? Я?
— Да! — рявкнул Олег. — Мы сами разберемся!
— Сами? Я уже вижу, как вы сами без меня разобрались! Как ты мог, Олег? Боже, мне стыдно за тебя! И что? Ты прямо уверен, что это твой ребенок? Кто это сказал?
— Это Олега ребенок, — наконец обрела
