парой слов.
Просто киваю и убегаю. Побыстрее. Из того места, где по моей же глупости у меня чуть снова не отобрали детей.
Разместившись на заднем сидении машины, беру детей на руки, начинаю кормить… и тут меня накрывает истерикой. От отложенного страха и осознания, что из-за моей мягкотелости и инфантильности все могло закончится плохо. Почему Алексей решил приехать? Откуда у него ключи?
Я немного успокаиваюсь, только когда вижу мужа, выходящим из подъезда.
Он подходит к машине и распахивает дверь.
— Ну? — Смотрит на строго и взбешенно. — Ты как маникюр? Нравится? Красивый?
Я краснею до кончиков волос и начинаю задыхаться.
— Просто… хотела… поговорить…
— Поговорила? Стало легче? Какой же, сука, нужно быть идиоткой?! Или я в тебе ошибся, и ты действительно кроме подгузников и жопой на льду в капроне крутить ни на что не способна?!
Закусываю губу и мотаю головой. Обидно. Очень!
— Ох, — нервно трет лицо руками Алексей. — Дома будем говорить. Ждём врачей.
— Врачей??
— У Евгении Павловны белая горячка, — отвечает он. — Да и нам так будет спокойнее.
— То есть она будет в психушке?
— У тебя есть возражения? — Ухмыляется Алексей. — Если есть, то я и тебе могу соседнюю палату организовать.
— Нет… — испуганно мотаю головой. — Нету возражений.
Алексей
— А кто это у нас такой маленький? — Доносится из детской. — Ку-ку… Носик с носиком встречался. Носик в носик целовался…
Смотрю на часы в гостиной. Шесть. Все. Кончилось мое терпение. Хорошо, что моя секретарь — женщина абсолютно пунктуальная.
— Добрый вечер, Алексей Михайлович, — появляется она на пороге, стряхивая зонт. — Погода сегодня — кошмар.
— Проходите, Александра Ивановна, — распахиваю дверь шире. — Обсыхайте. Чай заварен. На сегодня вечер вы тут хозяйка. Большое спасибо, что согласились помочь.
— Да что же я? — По-свойски отмахивается женщина. — Себя что ли с сыновьями не помню? У меня хоть свекровь и мать живы были. А Настасье кто поможет? Она у вас вся «бледная» ходит… Сходите, погуляйте, порадуйте. Пусть отдохнет.
Тяжело вздыхаю.
Не поэтому она «бледная». Тут цацками дело не решается. Я пробовал.
Настя спускается по лестнице с двумя бутылочками для смеси. На щеке — каша.
— Ой, — Пытается улыбнуться. — Здравствуйте…
— Здравствуй, здравствуй, Настенька, — отвечает ей моя секретарь.
Я встречаю жену у основания лестницы и забираю из рук бутылочки. Стираю со щеки кашу.
— Дети уснули?
— Да, только что…
— Тогда одевайся и поехали.
— Куда? — Отступает на шаг Настя. — Я их разбужу, если буду в автокресла перекладывать. И сама голову не мыла…
— Дети остаются с Александрой Ивановной. А мы с тобой уезжаем вдвоем.
— Без детей? Куда? — Начинает нервничать. — Я бы не хотела оставлять их одних.
— Погулять, — уже рычу. — Быстро собирайся. Не заставляй меня выводить тебя из дома силой!
Я, признаться, уже на грани.
— Но они кушать захотят, — продолжает не двигаться Настя. — Вечерний сон короткий.
— Они уже как неделю на смеси! — Все-таки не сдерживаюсь и повышаю голос. — Ты нифига не жрешь! У тебя окончательно пропадёт молоко, если ты не придешь в себя!
Жена поджимает губы и хлопает ресницами, пытаясь на заплакать.
Настя вообще постоянно плачет. Я чувствую себя извергом!
— Так, быстро… — подхватываю я ее за локоть и веду к выходу прямо в домашнем костюме. — Не хочешь переодеваться, значит, так поедешь. Не будем терять время.
Понимаю, что выглядит наша сцена не самым лучшим образом перед Александрой Ивановной, поэтому стараюсь особенно сильно не психовать. У нас ещё будет возможность поговорить наедине.
— Мне больно! — Дергается Настя.
— Иди вперед! — Прихватываю крепче.
Набрасываю на нее курточку, шарф и вывожу из дома.
Жена молча смотрит в окно, показывая всем видом, что я был груб и неправ.
— Куда мы едем? — Не выдерживает.
— К психологу. — Отвечаю резковато.
— Ты хочешь меня положить в клинику? — Шарахается.
— О Господи! Нет! Я хочу, чтобы ты с ним поговорила. Ты уже две недели не в себе! Две, Настя!
— Ты на меня только кричишь! — Закрывает она уши руками. — И постоянно ставишь ультиматумы!
— Так ты меня не слышишь! — Бью руками по рулю! — Это не критика. Это, мать ее, ответственность и забота! А ты? Чего добилпсь ты? Чуть не угробила себя и детей! Чего искала? Понимания? Стало легче? Нихрена! Теперь ты не только боишься отойти от детей, не только везде видишь сестру, но ещё и грызешь себя за то, что дети подышали газом! Ты трое суток после не спала!
— Я боялась апноэ…
— Чего? Я точно отключу тебе интернет! Ты просто ищешь повод для того, чтобы понервничать! Врач обследовал и их и тебя с ног до головы. Вы здоровы! И я прошу у своей здоровой жены одну простую малость! Мля… Заметить меня не как предмет интерьера! Я не понимаю, Настя, не понимаю уже нафига пытаюсь с тобой наладить отношения!
Рыдает. Ну капец…
Затыкаюсь и просто кручу руль, периодически сверяясь с навигатором. Надеюсь, эта психологиня поможет.
В холе небольшого здания нас встречает холеная женщина неопределенного возраста в разбросе от сорока пяти до шестидесяти лет. Выглядит отлично, дорого. Просто детали гардероба выдают принадлежность к определенному поколению. Шелковый халат, массивное серебро, странный тюрбан на голове… Сам бы, конечно, никогда ее не выбрал. Но жена коллеги рекомендовала.
— Здрааствуйте, — улыбается мягкой улыбкой психологиня. — Меня зовут Татьяна. Очень рада встрече. А как зовут вас? — Обращантся к Насте и протягивает ей руку.
— Анастасия…
Стараюсь быть строгим, без лишних расшаркиваний объясняю суть проблемы на разрешение которой расчитываю, чтобы понимала все тонкости.
— Мы публичные люди, поэтому я жду полной конфиденциальности, — говорю, доставая деньги. — Мне вас посоветовали, как профессионала высокого уровня…
— Не переживайте, — качает женщина головой. — Тут нет ни камер, ни жучков. Только попугаи и кошки. Да и те, кто вам меня посоветовал, уже бы давно меня закапали, если бы я не умела хранить врачебную тайну.
— Надеюсь, мы поняли друг друга, — соглашаюсь и уже направляюсь в кабинет. Но женщина вдруг меня останавливает.
— Нет, нет. Вы нам на сеансе абсолютно не нужны. Можете подождать супругу здесь. Чай? Кофе? Вода?
— Ничего не нужно… — мотаю головой.
— А мы с Настенькой выпьем чайку, — уводит она мою жену в едва заметную зеркальную дверь.
Время тянется долго. Я успеваю решить рабочие вопросы, рассмотреть все встречные статуэтки и маски на поверхностях, поиграться с горой антистрессов и даже парочку раз пытаюсь подслушать происходящее в кабинете. Ничерта не слышно.
Двух ленивых, упитанных британок трогать не решаюсь. Смотрят на меня плюшевые с высокомерным презрением.
Уже собираюсь нагло вломится в кабинет, потому что терпение
