— Пообедаем сегодня вместе?
— Позвони, когда закончишь работу.
Нельзя сказать, чтобы она светилась от счастья, когда присоединилась к съемочной группе за завтраком, но уже давно Фея не испытывала такого облегчения.
— Боже! — Майкл остановился возле ее столика. — Займись гримом, как только выпьешь кофе. Ты должна выглядеть убитой горем, но не больной!
— Я еще не была в гримерной, — сказала Фея, чувствуя себя неловко под устремленными на них взглядами.
— Хочешь сказать, что всегда выглядишь по утрам так ужасно?
За соседним столиком раздался смех.
— Я плохо спала, — отрезала она.
— Надеюсь, тебе хватит сил! — усмехнулся Майкл.
— У меня хватит сил справиться с любой задачей, которую ты мне поставишь!
— Мне бы твою уверенность…
— Ты…
— Успокойся, Фея. — Норма удержала подругу, когда та хотела броситься вдогонку за Майклом. — Пауэр из тех, кто считает, что чувство любви или ненависти между режиссером и ведущей актрисой хорошо сказывается на игре, а поскольку я уверена, что ты не спала всю ночь не из-за него…
— Нет!
— Тогда очевидно, что он намеренно пытался затеять с тобой ссору.
— Только не со мной! — Фея проводила режиссера полным ненависти взглядом.
— Понимаю, — произнесла Норма. — Если бы я знала раньше, то предупредила бы тебя.
— О том, что он садист и совершенно невыносим?..
— Но он гениальный режиссер. Помяни мое слово, ты встанешь перед камерой и будешь из кожи вон лезть, только чтобы угодить ему! Я уже знакома с его методами.
— Он узнает мои методы, если еще раз попробует унизить меня!
— Здесь нет ничего личного. Например, Холл и Колверт грозилась выцарапать ему глаза.
— Ничего себе! А сниматься у него не отказалась!
— Она решила проблему иначе.
— Он склонил ее к этому?
— Похоже, Холли сама была не против, — рассмеялась Норма. — По-моему, это даже добавило остроты их отношениям.
— Со мной этот номер не пройдет. Майкл Пауэр мне не нужен.
— А что, если вдали от камер Майкл настоящая душка?..
— Вряд ли… Он садист.
Фея скоро смогла в этом убедиться. Майкл во всем стремился к идеалу, и, когда они снимали сцену, в которой Грейс должна была выглядеть убитой горем, он велел Фее выглядеть так, словно «она только что потеряла любимого щенка», «кто-то украл у нее мороженое» и самое оскорбительное — «она только что узнала, что ее любовник женат!».
Фея пришла в ярость:
— Одну минуточку…
— Вот оно! — закричал Майкл. — Ты должна стоять именно так и смотреть в небо, словно бросая вызов самим стихиям. Великолепно, Фея! — Его глаза сияли от восторга.
Возможно, другие актрисы были бы рады получить подобную скупую похвалу после самых чудовищных оскорблений, но Фея больше двух часов просидела в лодке посреди озера на пронизывающем ветру. Она замерзла, устала и не собиралась благодарить Майкла Пауэра.
— Майкл, мне кажется…
— Знаю, это же замечательно! Давайте подождем, пока эта черная туча окажется над Феей, и будем снимать.
Все ее протесты потонули среди громогласных указаний, которые Майкл уже принялся раздавать Участникам съемочной группы. Фея была в ярости и собиралась высказать ему все, что она о нем думает. Но двадцать минут спустя она по-прежнему сидела в лодке, ожидая, когда туча наконец окажется в нужной Майклу позиции. Только ближе к вечеру он заявил, что доволен. Фея с благодарностью приняла замерзшими руками чашку с кофе, а кто-то накинул ей на плечи одеяло.
— Ты была бесподобна, Фея! — Майкл обнял ее. Она окинула его свирепым взглядом:
— А ты нет! Он усмехнулся:
— Как и все хорошие режиссеры.
Фея была вынуждена признать, что ему удалось заставить ее сыграть так, что многие из съемочной группы потянулись за носовыми платками.
— Прими душ, а потом мы можем поужинать вместе, — как ни в чем не бывало предложил Майкл.
Вечером Фея должна была ужинать с Питом.
— Не могу, — сказала она — У меня другие планы.
— Грегори Стоун, что ли? Я же говорил, что не одобряю отношений между своими ведущими актерами.
— Значит, ведущей актрисе позволительно иметь отношения только с тобой, да? — усмехнулась Фея.
— Правильно мыслишь…
— Ты мне нравишься, Майкл, и я думаю, ты лучший режиссер в стране, но я больше не стану мириться с твоими оскорблениями.
— Не станешь?
— Нет! Я не хочу быть твоей любовницей, а также не желаю каждый день становиться мишенью для твоих шуточек.
— Похоже, от тебя добьешься большего лаской Ладно, извини за сегодняшнее, это все привычка. Постараюсь завтра вести себя по-другому.
— И я не собираюсь встречаться с Грегори Стоуном. У меня не такой дурной вкус!
— Я так и не сумел понять, почему, как только начинаются съемки, мы все превращаемся в отъявленных невротиков. Сами по себе мы все талантливые и хорошие люди, других бы я не взял! Но стоит начать снимать, как происходят самые невероятные вещи.
— Нет ничего более невероятного, чем связь между Грегори и мной! Между прочим, почему бы тебе не найти какую-нибудь из этих талантливых и хороших, чтобы она рассказала тебе, какой ты замечательный? Только один совет. На твоем месте я не стала бы подкатываться к Норме, она сама мне сказала, что ты настоящий свинтус!
— Правда? — Майкл с интересом уставился на Норму, которая оживленно беседовала с одним из операторов. — Она довольно красива, не находишь?
— Майкл; остынь…
— Обожаю трудности. Что ж, увидимся позже.
Фея в смятении наблюдала, как Майкл подошел к Норме и о чем-то говорил с ней, пока она, пожав плечами, не отправилась вместе с ним в отель. Фея улыбнулась — она знала Норму лучше Майкла.
— Вчера он тебе так и не поверил?
Фея сжалась при звуке этого насмешливого голоса и обернулась. Рядом с ней стоял Грегори. Волосы у него были подстрижены так, как у Пита три года назад, на нем был костюм-тройка и белоснежная рубашка. Несмотря на все эти изменения, Грегори все же оставался самим собой, и Фея поняла, что именно из-за него не смогла сегодня играть в Полную силу.
— У нас был трудный день, Грегори, и у меня нет настроения выслушивать твои намеки, — вздохнула она.
— Похоже, Пауэр уже потерял к тебе интерес.
— Трудно потерять то, чего не было! Так что если читаешь, что эта сцена, которую ты устроил вчера, Меня беспокоит, то ошибаешься.
— Мне кажется, ты недооцениваешь свою привлекательность, — протянул он, ухмыляясь.
— А я думаю, ты переоцениваешь свою!
— Если тебе станет одиноко в твоей большой кровати, дай мне знать, — с усмешкой сказал он. — Возможно, я смогу выделить для тебя свободную ночку.
