Его сердце бешено колотилось, пока они шли рядом к лифту. С каждой минутой, проведенной вместе, Габриэль все отчетливее понимал: он дорог ей. Потому она и вела себя так неоднозначно, избегала поначалу, а затем растаяла в его объятиях…
Габриэль почувствовал облегчение, и радость разлилась горячей волной по его венам. Джемма не могла противиться чувствам к нему. Они оба не могли устоять друг перед другом.
Да, уйдет какое-то время на то, чтобы сделать Джемму своей, но как раз времени у него было предостаточно…
Они вошли в лифт, и Габриэля охватило любопытное чувство.
Впервые в жизни он почувствовал, что готов взять на себя обязательства.
Вот он и обрел «отношения»!
Джемма наблюдала за тем, как закрылись двери лифта. Проведя с Габриэлем ночь, она поняла – ей придется рассказать ему о Санче, как только наступит подходящий момент. Она не знала, как он отреагирует и как все разрешится. Знала Джемма лишь одно: Габриэль заслуживает того, чтобы познакомиться с дочерью, а Санче нужен отец.
Джемма едва ли теперь выйдет замуж, а Габриэль был настоящим отцом Санчи. И это лучшее, что она может сделать для дочери.
Двери лифта открылись. Габриэль взял Джемму за локоть, и по телу пробежала волна тепла, напоминая ей о той ночи в его квартире.
Они вышли на подземную парковку, и Джемма постаралась расслабиться. Ей придется привыкнуть к таким ни к чему не обязывающим прикосновениям на ближайшие две недели.
Габриэль остановился у низкой спортивной машины и открыл дверцу пассажирского сиденья для Джеммы.
– Ты уже добилась права опеки над дочерью?
– Пока нет. Теперь, когда я получила работу и квартиру, процесс пошел быстрее. Опеку оформят в течение недели.
Габриэль закрыл дверцу, и Джемма пристегнулась.
Он сел за руль, повел машину по узким коридорам, выезжая с парковки.
Джемма была рада отвлечься от своих мыслей и стала внимательно рассматривать салон роскошного автомобиля.
– Все-таки, мне кажется, «феррари» тебе не подходит.
– Что же, по-твоему, я должен водить?
Он быстро заглянул ей в глаза. На его загорелом лице засияла белоснежная улыбка, он был гладко выбрит…
Они снова зашли на опасную территорию.
Джемма старалась не отвечать на сногсшибательную улыбку, не обращать внимания на очарование этого мужчины, но ей не удалось. В конце концов Джемма уставилась прямо перед собой.
– Я представляла тебя за рулем «джипа-чероки», как тот, на котором ты ездил в Долфин-Бэй…
Они свернули с солнечной улицы в тень другой подземной парковки. Габриэль остановился на именном парковочном месте и выключил зажигание.
– Мне нравится и эта машина.
Неожиданно Джемме стало не хватать воздуха. Она была в замкнутом пространстве наедине с Габриэлем, и его запах сводил ее с ума. Она стала расстегивать ремень безопасности.
– Тебе надоело водить автомобили одного типа?
Габриэль пожал плечами:
– Когда умер отец, я в одночасье стал главой семьи. А у меня пять братьев и сестер, двоим из них на тот момент не было и двадцати. – Он снова пожал плечами. – Я не собирался становиться отцом в двадцать пять лет. Не садиться же мне за руль «вольво» или «БМВ»!
Джемма крепче сжала ручку сумки. Да и в двадцать стать матерью не так уж и здорово!
– Если не готов заводить детей, то это всегда потрясение.
– А ты была готова? – вкрадчиво спросил он.
Джемма посмотрела на Габриэля:
– Когда Санча родилась, я уже была готова. А потом, став матерью, я не могла представить себе жизнь без нее. – Она помолчала. – Ты поэтому порвал со мной шесть лет назад? Хотел сохранить остатки свободы?
– Мое дело и моя семья переживали не лучшие времена. Я не хотел вступать в отношения…
Пусть такой ответ вовсе не понравился, но все же Джемма поняла его мотивы. У Габриэля тогда не было выбора. Он был вынужден помогать семье, пусть ради этого ему и пришлось пожертвовать своими желаниями и мечтами.
Теперь Джемма даже обрадовалась – хорошо, что тогда она не рассказала ему о беременности, предпочла взять всю ответственность за ребенка на себя. Если бы она навязала Габриэлю себя с ребенком, чаша его терпения была бы переполнена.
Поставив «феррари» на сигнализацию, он провел ее в банк через дверь, введя код безопасности.
По сравнению с влажной духотой улицы, в помещении, где работали кондиционеры, дышалось легко. Джемма чувствовала прохладу на коже, пока они проходили по тихим, выстланным коврами коридорам мимо кабинетов, в которых работали сотрудники банка, одетые в дорогие костюмы.
Проходя мимо, Габриэль приветствовал всех сотрудников. Джемма спросила, сколько человек работает на компанию, и ответ поразил ее. Банк был главным центром финансового сообщества, и во главе стоял Габриэль.
И тут Джемма поняла, какой груз свалился на него. Пока ее жизнь менялась из-за беременности, Габриэль боролся за то, чтобы сохранить привычное течение своей.
Он открыл дверь, приглашая ее пройти за ним в более старую часть здания. Пол здесь был выложен красивой мозаикой, а высокие потолки украшены затейливой лепниной. Сквозь арочные окна вливался свет, пропитывая кабинеты итальянским лоском. Деревянные двери вели в просторные кабинеты, напичканные новейшими компьютерами и оборудованием.
Джемма рассматривала прекрасно отреставрированный золотистый лист, украшавший потолочную розетку, – фреску ручной работы, изображавшую святых и грешников.
«Странно, – подумала она, – ведь Габриэль вполне мог бы сойти за ангела, сошедшего прямо с фрески: у него такая же оливковая кожа и мужественная красота». В этот миг пазл сложился: за все эти годы Джемма никогда не видела Габриэля в его естественной среде, то есть в роли главы династии, центра империи Мессена.
Он больше не пытался взять ее за руку, за что она была ему признательна.
Джемму охватило сожаление, она до безумия хотела и дальше следовать знакам, которые подавал ей Габриэль, желала добиться пусть и эфемерных, но все-таки близких отношений. И пусть после ей будет больно!
Габриэль протянул руку тучному господину в форме охранника. Через некоторое время их уже вели мимо еще одного поста охраны к банковским ячейкам, где находились сейфы и камеры хранения.
Здесь оказалось еще прохладнее, и Джемме стало зябко. Габриэль достал ящик, поставил его на стол и дождался, пока сотрудник вставит ключ. Затем он достал свой ключ и открыл ящик. В нем одна на другой лежали несколько коробочек для драгоценностей. Габриэль достал ту, на которой красовался знакомый Джемме символ семьи Атрей.
– Ты же не серьезно? Это ведь Фаберже!
Она осмотрелась, чтобы узнать, не услышал ли их охранник, но тот уже удалился в застекленную комнату.
– Гости захотят увидеть на тебе дорогие украшения, ведь ты моя невеста. Этот комплект принадлежал моей прабабушке Евгении, она была русской.
Он открыл коробку. В ней лежал роскошный комплект из бриллиантового ожерелья и сережек, изысканная заколка для волос и чудесное кольцо. Крупные чистые бриллианты идеальной формы переливались всеми цветами радуги в свете ламп. Джемма и представить себе не могла, сколько может стоить этот комплект, ведь его создал сам Фаберже!
Она покачала головой:
– Нет! Однозначно – нет.
– Либо берешь эти, либо мы едем в ювелирный магазин в городе. – Он взглянул на часы. – Софи ждет нас через полчаса. Если тебе нужно купить что-то еще, можем сделать это после.
Джемма бросила на Габриэля взгляд, полный отчаяния:
– Какой смысл в покупке кольца, если оно будет нужно всего на пару дней?
– Тогда надевай это. – Он взял кольцо и настоял на том, чтобы она примерила его. – Сегодня оно тебе понадобится. Если это подойдет, возьмем его.
– Можем купить декоративную бижутерию или что-то поменьше и подешевле…
Габриэль бросил на Джемму один лишь взгляд, и она осеклась.
– Моя невеста наденет только фамильные драгоценности, такова традиция. Марио очень строго относится к соблюдению традиций, он захочет увидеть, какие украшения я тебе подарил.
В его взгляде мелькнула легкая грусть, и от этого его голос не казался таким уж командирским.
– Подошло бы кольцо поменьше и подешевле…
– Если бы у меня и было кольцо поменьше и подешевле, моя невеста ни за что бы такое не надела, – ответил он.
Он сказал «моя невеста», и по ее телу пробежала дрожь.
– Никакая я не невеста!
– А это никакое не оправдание. – Габриэль взял ее левую руку и надел кольцо на безымянный палец.
Его пальцы были такими горячими, Джемма чувствовала их шероховатое прикосновение, и по телу пробежала дрожь. Кольцо теплело на ее пальце. Джемма затаила дыхание.
Оно идеально подошло.
Она подняла глаза – Габриэль был совсем близко. Они смотрели друг другу в глаза бесконечно долго, и ей казалось – он вот-вот ее поцелует.
Джемма моргнула, этот момент был неожиданным и трогательным, ведь она и мечтать не смела о том, что он сделает ей предложение. И все же это случилось: на ее пальце красовался подарок Габриэля, обручальное кольцо невиданной роскоши, которое должно было символизировать верность и вечную любовь, а на деле было всего лишь фарсом…
