Молли содрогнулась от отвращения, ее душила обида.
— Я поняла: ты устроил эту встречу, только чтобы унизить меня. Что заставило тебя полагать, будто я готова предложить свое тело в обмен на безопасность моей семьи?
— Ты сама подала мне вчера такую идею.
— Я?.. — задохнулась от возмущения Молли.
— Давай-ка я распоряжусь, чтобы принесли кофе, а ты тем временем хорошенько оцени грозящую тебе опасность: в какую пропасть греха и порока ты скатишься, проведя со мной несколько месяцев…
На щеках у Молли выступили красные пятна. Она не оценила остроумия Вито и решила уйти. Резко и гневно поднялась она с кресла, и в то же мгновение земля ушла у нее из-под ног, в глазах потемнело, комната завертелась вокруг нее… Сильные руки подхватили падающую Молли и бережно усадили обратно в кресло.
— Ну как, лучше?
Вито склонился над ней, с беспокойством оглядывая ее внезапно побледневшее лицо. Молли не сразу смогла остановить на нем блуждающий взор.
— Похоже, это был обморок.
— В жизни не падала в обморок.
Вито медленно выпрямился. Вид у него был непривычно встревоженный.
— Пойду принесу тебе стакан воды.
— Должно быть, я слишком резко вскочила. Я ничего не ела с утра. — А на завтрак выпила только чашку кофе, договорила она про себя. Конечно, если понервничать и поволноваться на пустой желудок, недолго и до обморока.
Ее пальцы ощутили влажную прохладу запотевшего стекла. Ужасно глупо и досадно, что ей не удалось уйти эффектно, как она хотела.
— Ну и как ты теперь?
— В полном порядке, — скованно произнесла Молли. — Я хотела уйти…
— Дело твое. — Вито подошел к высокому окну. Солнечные лучи освещали его надменную черноволосую голову, играли на красиво вылепленных скулах, на беспощадно сжатых губах. Он посмотрел прямо на Молли, и она увидела отблеск солнца в его золотых глазах.
— Имей в виду только, что я не стану предлагать дважды.
— Лучше бы ты вообще не делал этого. Как у тебя совести хватило даже подумать, что я соглашусь! — с жаром откликнулась, Молли.
— Совесть меня не мучает, Молли. Когда я чего-либо хочу, то делаю все, что требуется, чтобы получить желаемое. Не я, а ты привнесла во все это оттенок торговли…
— Я?! — негодующе перебила она.
— Ты пришла сюда только ради своего брата.
Гордо выпрямившись, Молли величественно поднялась с кресла.
— Я рада, что ты наконец понял это.
— Меня восхищает твое мужество. Вероятно, ты ощущаешь в себе достаточно сил, чтобы поддержать Найджела и Лину во всех выпавших на их долю испытаниях, — негромко, говорил Вито ей в спину. — Сами-то они слабоваты. Пасуют перед лицом надвигающихся невзгод. И уж поверь мне, так называемые угрозы моих банкиров — детский лепет по сравнению с тем, как вскоре поведут себя остальные кредиторы Найджела.
Молли невольно остановилась, не успев взяться за ручку двери.
— Что ты такое говоришь?
— Я говорю, что, как только мои люди пустят с молотка садоводческое хозяйство, другие кредиторы Найджела испугаются за свои деньги и набросятся на него, как саранча. Потом, само собой, суд, судебные исполнители…
Молли немедленно представила себе, как, огромный, бесцеремонный и грубый мужлан вырывает у Фионы из рук её плюшевые игрушки. У нее заныло под ложечкой. Судебные исполнители. Пугающий итог невыплаченных долгов. Она ничего не знала о судебных исполнителях, но одно упоминание о них сковало ее холодным, липким ужасом. Она медленно обернулась к Вито. По его лицу расплывалась широкая улыбка. Гнев душил Молли, она чувствовала себя марионеткой, которой управляет при помощи невидимых нитей опытный кукловод.
— Зачем тебе женщина, которая тебя ненавидит?
— Сделай милость, ненавидь меня так же, как две недели назад в доме Фредди, и у меня от счастья вырастут крылья, — с непробиваемым спокойствием отозвался Вито.
— Не знаю, почему я все еще здесь! — скрежеща зубами, вскричала Молли.
Но она, конечно, слишком хорошо это знала. От Вито зависело, чтобы исчез кошмар, нависший над Найджелом и Линой. В его власти было сотворить чудо и вернуть целую семью к нормальной, счастливой жизни. Но в его власти было также заставить Молли сидеть в его паршивом вычурном офисе, где она ощущала себя попавшим в западню зверем. Вот это, пожалуй, было ужаснее всего.
Ведь Молли на собственной шкуре убедилась, что для такого циничного самца, как Вито, секс вовсе не проблема/Почти все женщины были доступны ему, и очень немного нашлось бы таких, которые бы ему отказали. Столько красавиц желали его, ну что он в ней-то нашел?
Месть, неожиданно догадалась Молли, вот в чем все дело.
— Тебе что, доставляет удовольствие, когда ты вынуждаешь меня пренебречь всеми моими убеждениями? — выпалила она.
— А тебе доставит удовольствие, если я вытащу из ямы твоего незрелого, безответственного и совершенно ненадежного братца? Ведь это идет вразрез со всеми моими убеждениями. Если ты считаешь, что подчиняешься моей власти, лучше тебе уйти, — посоветовал Вито. — Молли, это чистый бизнес. Эмоции здесь ни при чем.
Молли тряхнула головой, ее зеленые глаза лихорадочно блестели.
— А какое место в нашей сделке занимает Пандора?
Вито замер, но не отвел взгляда и не изменился в лице.
— Никакого. Есть еще вопросы?
Молли глядела сквозь него, выключив его из поля зрения, она предпринимала нечеловеческие усилия, чтобы казаться спокойной. Вопрос о Пандоре занимал ее больше всего, она обязана была задать его, пусть даже с чувством, что острый нож бередит ее открытые раны.
В дверь тихонько постучали; наконец-то глоток свежего воздуха, наконец можно отвлечься.
Вито поставил поднос на низенький столик рядом с креслом Молли. Чай, тосты с маслом… Как дико все это видеть после такого разговора!
— Думаю, тебе следует поесть.
— Мне бы чего-нибудь крепкого вместо чая, — нервно призналась она.
— Я в офисе ничего такого не держу.
Сконфузившись, Молли принялась разглядывать причудливый восточный чайный прибор, а потом все-таки налила себе чаю, потому что, конечно, про спиртное она говорила не всерьез. Вито подвинул к ней тарелку с тостами.
— Нет, спасибо.
— Не дури, — сухо сказал Вито.
Молли отломила кусочек тоста, недоумевая, зачем ему непременно надо накормить ее, но крайнее волнение не давало ей возможности делать какие-либо выводы. Она жевала тост в полном молчании.
— Я не хочу, чтобы ты сегодня возвращалась к себе домой.
Молли поперхнулась последним куском тоста, закашлялась, с трудом проглотила.
