— Спасибо за ваше извинение, Стив, — откровенно сказала Эмили. — И за объяснения по поводу вашей дочери. Это заставляет меня думать о вас лучше… Во всяком случае, целуя меня, вы не обманывали другую женщину. Но это все. Больше мне нечего вам сказать. К тому же мне пора идти, у меня назначена встреча с подругой.
Стив шагнул было вперед. Но, увидев, что она отшатнулась, остановился.
— Эмили, неужели вы меня боитесь?
Да, боится, боится того, что случится после того, как он ее поцелует.
— Я начала новую жизнь, и в ней нет места для вас.
— Но между нами кое-что есть… Признайтесь.
— Несомненно. И это кое-что называется похоть. — Эмили покраснела. — Я скажу вам одну вещь, о которой предпочитаю не распространяться… В последние четыре года я занималась любовью со Станисласом лишь однажды, после чего и забеременела, и у меня не было других мужчин, кроме мужа. Надеюсь, вам не придется объяснять подробнее?
— Черт побери, это уже больше чем воздержание! — воскликнул Стив. — Тогда, в январе, я полагал, что страдаю от того же. Но с той поры, как мы встретились, мне вообще не хочется подходить к какой-либо другой женщине. Объяснить это невозможно, знаю только, что не лгу!
А ей даже не захотелось проводить время с архивариусом, уж на что был приятный человек. Честно говоря, он надоел ей до чертиков.
— Уверена, что скоро вы об этом забудете, — сказала Эмили.
— А я в этом совсем не уверен. Давайте дадим друг другу еще шанс… это все, о чем я прошу. По крайней мере, позвольте мне пригласить вас сегодня на ужин.
Она почувствовала, что принимает сейчас одно из тех решений, которые способны изменить всю ее жизнь.
— Нет, благодарю вас.
— Нет? И это все, что вы можете мне сказать?
— В этом слове нет ничего плохого, даже если понимание его дается вам с трудом.
— Мне с трудом дается понимание того, что вы не видите дальше своего носа! Послушайте, Эмили, признайте же правду. Нас с вами сильно тянет друг к другу, и надо быть полным идиотом, чтобы не обращать на это внимания. Кроме того, я отказываюсь называть это влечение простой похотью. — Его губы скривились в улыбке. — Хотя в последние несколько месяцев я видел больше эротических снов, чем за всю жизнь до этого.
Две ночи назад, например, они бежали бок о бок по океанскому пляжу, оба голые, в чем мать родила.
Эмили покраснела. Заметив это, он улыбнулся.
— Значит, не я один. Слава Богу.
— Самая настоящая похоть, — яростно повторила она. — А если даже это было бы не так, то все равно, неужели вы этого не понимаете? Неужели думаете, что я рискну еще раз связаться с ныряльщиком? Одного раза вполне достаточно. Мне уже не девятнадцать, а двадцать девять, жизнь кое-чему меня научила, и я никогда не свяжу мою судьбу с вами. Никогда.
— Но я не Станислас Левски, — возразил Стив.
— Мне тут хорошо! — страстно воскликнула Эмили. — Я зарабатываю себе на жизнь, выплачиваю долги, завожу новых друзей и с удовольствием провожу время со старыми. Меньше всего в жизни мне нужен мужчина! И если вы никак не можете понять этого, то, значит, совсем не так умны, как мне вначале показалось.
— Жизнь движется вперед. Неужели вам это не понятно? Вы можете либо двигаться вместе с ней, либо игнорировать ее.
— Прекратите философствовать, я в этом не нуждаюсь! Так же, как и в вас. Ответом будет «нет», Стив. Нет, нет и нет!.. Почему вы не желаете этого понять?
Краем глаза Эмили вдруг увидела появившуюся вдалеке высокую блондинку, и у нее словно гора свалилась с плеч.
— А вот и Айрин, мне нужно идти. Спасибо вам за извинение, и прощайте.
Быстро повернувшись, она бросилась бегом по тротуару, махая рукой. Айрин и Глэдис были ее лучшими подругами. Некогда они учились в одном университете, а теперь жизнь снова свела их вместе — надежных и нетребовательных друг к другу. Зачем ей нужен Стив, который не является ни тем, ни другим?
— Привет, Айрин, — сказала она, задыхаясь от бега. — Пойдем выпьем молочного коктейля, у меня был чертовски трудный день.
— Кто этот парень? — спросила подруга. — Дьявольски симпатичный.
— Я расскажу тебе, если только ты пообещаешь никогда больше не упоминать его имени.
— Что ж, договорились, — ответила Айрин.
Не оглядываясь, Эмили направилась вдоль по улице. Со Стивом было покончено. Теперь, когда он извинился, можно было забыть его. Забыть окончательно.
— В январе, когда я ездила к родителям Станисласа, чтобы отдать его вещи, этот человек… В общем, он спас мне жизнь. А теперь вернулся, чтобы меня преследовать.
Взяв подругу под руку, Айрин протащила ее по направлению к кафе.
— Эта новость стоит того, чтобы выпить пива! — заявила она. — Но почему ты ничего не рассказала об этом нам с Глэдис сразу по возвращении?
— Потому что хотела забыть о случившемся. И о нем тоже.
— Послушай, я видела его только издалека, но, по-моему, он очень сексуален.
— Сексуален, — с горечью подтвердила Эмили. — Что ж, можешь им заняться. Он в твоем распоряжении.
— Насколько я понимаю, его интересуешь только ты.
— Он не понимает слова «нет». Вроде все так просто, но у него с этим сложности. Так и быть, Айрин, я расскажу тебе, что между нами произошло, а ты можешь пересказать все Глэдис, и кончим на этом.
— Мы ужинаем с ней вместе, а потом идем в кино. Не хочешь к нам присоединиться?
И позволить, чтобы этот допрос продолжился?
— Нет, спасибо. Пойду домой, мне надо проверить контрольные работы, — сказала Эмили, открывая дверь студенческого кафе и усаживаясь за столик напротив подруги. — А теперь слушай внимательней, я не собираюсь повторять это дважды.
— Звучит интригующе, — заметила Айрин, глядя на раскрасневшееся лицо Эмили. — Как видно, этот парень действительно произвел на тебя впечатление. Не то что Артур.
Артуром звали архивариуса.
— Я еще не готова к тому, чтобы встречаться с мужчинами, — лаконично ответила Эмили. — Прошло слишком мало времени.
Сделав знак официанту, Айрин заказала две кружки пива.
— Рассказывай, Эмили Левски. Только давай все в подробностях.
— Особенно на много не рассчитывай, — предупредила Эмили, чувствуя, что краснеет сильнее.
К счастью, в кафе царил полумрак. Порывшись в кошельке, она заплатила за пиво и начала рассказ, во время которого ее не оставляла мысль о том, что она только что отказала Стиву. Окончательно и бесповоротно.
Теперь он уже не вернется. Ему не позволит гордость.
Стиснув зубы, Стив смотрел на бегущую по тротуару Эмили — обнаженные ноги ее мелькали на солнце, пучок черных волос чуть сбился на сторону. Она уходила от него, уходила окончательно и бесповоротно.
