Ну как можно злиться, когда рядом эти ангелочки? Они же такие сладкие. Смотрят на меня своими большими карими глазками, точно как у их папы, а личики такие взволнованные. Переживают за маму, мои маленькие мужчины.
От этих мыслей в груди разливается знакомое тепло, согревает, успокаивает, и боль от схваток немного притупляется.
В этот же момент чувствую, как Рома кладёт свободную от руля руку мне на спину и начинает потихонечку разминать поясницу, от чего мои глаза непроизвольно закатываются. Боже, как хорошо.
Что касается массажа при схватках, мой муж просто бог. Это уже четвёртые роды, так что возможностей потренироваться у него было предостаточно.
— Ну как? Полегче? — спрашивает, когда я немного расслабляюсь.
— Полегче, — облегчённое выдыхаю. — Но я всё равно злюсь на тебя, Молотов. Это вообще всё из-за тебя. — возмущённо тычу пальцем в свой раздутый живот.
— Ещё бы, — ухмыляется и горделиво вскидывает подбородок. — Не с форточки же надуло, Лесь.
Вы посмотрите на него. Я тут загибаюсь, а он радуется. Я бы посмотрела насколько довольным было бы его лицо, если бы из него в четвёртый раз лез человек.
Наврятли бы так веселился.
Интервалы между схватками становятся всё меньше, и я уже реально начинаю бояться, что роды у меня будет принимать Ромка в полевых, так сказать, условиях.
Но, к счастью, в этот же момент Молотов глушит машину и, выглянув в окно, я понимаю, что мы всё же добрались до больницы.
Спасибо господи! Следующая цель — не родить на ступеньках. Наш малыш нам этого не простит. Мы с Ромой, как и в предыдущие три раза, решили не узнавать пол ребёнка заранее. Так что я пока не знаю, с кем меня сегодня ждёт свидание.
Знаю только, что оно будет самым приятным, самым долгожданным и самым счастливым.
— Учти, Молотов, — пыхчу, когда муж усаживает меня в кресло-каталку, и мы всей нашей дружной оравой несёмся по коридору роддома. — Мне плевать на твои ультиматумы. Даже если в этот раз будет мальчик, я больше рожать не буду…
Ооооооой, — почувствовав новую схватку, тут же замолкаю и начинаю дышать, как учила акушерка.
— В смысле? — Рома даже на мгновение замирает и растерянно смотрит на меня. — Лесь, так не пойдёт. Ты мне обещала девочку. Вот дочку родим и тогда всё.
— Не родим, а рожу….ааааай…. Не надо тут мои заслуги себе приписывать. Нет уж, хватит. Хочешь девочку, придётся внучек дожидаться.
Рома хочет сказать ещё что-то, но в этот момент к нам подлетает дежурная медсестра и на пару с акушеркой они кое-как выдирают из рук мужа кресло-каталку и увозят меня в родильное.
Шесть часов родов, боли страха, и ругательств на мужа.
А потом сквозь слипшиеся от слёз веки я вижу моего Ромку, держащего на руках нашего малыша. В уголке на стульчиках сидят наши сыновья. Рома улыбается, глядя на новорождённого ребёнка. Берёт своей большой ладонью его маленькую ручку и целует по очереди пальчики.
Мужчина, пять лет назад похитивший не только меня саму, но и моё сердце, которое он, кстати, так и не вернул.
— Поздравляю, у вас девочка, — слышу бодрый голос акушерки.
Перевожу взгляд на Молота. Он сияет как начищенный самовар, переводя затуманенный взгляд с дочки на меня и обратно.
— Ну что, доволен? — спрашиваю, сама не в силах сдержать счастливой улыбки. — Рожали до победного, как ты и хотел.
Рома аккуратно укладывает нашу малышку в кроватку и поправляет ей одеялко. Садится на корточки рядом с моей кроватью, целует, а потом, заглянув в глаза, задумчиво проговаривает:
— Лесь, я тут подумал. У нас в семье целых четверо мужчин и всего две девочки. Не честно как-то получается. Может нам уравновесить силы, как думаешь? Я всегда мечтал, что у меня будет три дочки.
Устало откидываюсь на подушку и, прикрыв глаза, выдыхаю полной грудью.
— Я убью тебя, Молотов.
Конец.
