С Россом все было по-другому. Росс не тешил. Росс умело пробудил в Эшли то, что дремало уже многие годы, и превратил слабый огонек в бушующее пламя.
Терзаемая неудовлетворенным желанием, пошатываясь и безуспешно стараясь удержать разбегающиеся мысли, Эшли прошла в спальню, включила свет и без сил опустилась на кровать. Спать совершенно не хотелось, но и лежать неподвижно она не могла.
Может быть, душ поможет расслабиться?
Сколь ни слаба была надежда, Эшли сбросила платье, сняла белье, отшвырнула туфельки и направилась в ванную, где попробовала сначала горячий, а потом и холодный душ.
Ничего не помогало. Отчаяние засело в душе, как заноза в пальце.
Эшли вытерлась насухо пушистым полотенцем, почистила зубы, тщательно расчесала волосы, не уставая упорно повторять себе, что все могло быть еще хуже, если бы Росс не отступил.
Надо только радоваться, что события не пошли по непредвиденному сценарию.
Но психотренинг не срабатывал. Эшли хотелось переживать в его объятиях то восхитительное возбуждение, которое словно переносило в другое измерение, чувствовать его желание, стонать под его ласками.
Дура! Идиотка! Ты же прекрасно знаешь, что ему надо. Роман на две недели. Он просто не успел обратиться в агентство эскорт-услуг.
Просто подцепил тебя на итальянский крючок. Разве тебе это нужно?
Вообще-то Эшли плохо представляла, что именно ей нужно. До сих пор она считала, что секс и любовь нераздельны, но при этом любовь куда важнее секса. Воспитанная в строгих, едва ли не пуританских правилах, Эшли всегда боялась сильных чувств, избегала потенциально опасных ситуаций и сторонилась мужчин, откровенно демонстрировавших свои намерения.
Только Мелвин сумел подобраться к ней относительно близко. Но она устояла, и он отступил. Отступил, потому что предпочел не тратить силы на долгую осаду, а взять крепость одним решительным штурмом.
Я — крепость. Эшли горько усмехнулась. Ледяная крепость.
И что теперь? Остаться на всю жизнь девственницей и упиваться своей неприступностью? Умереть, не став ни женой, ни матерью?
Прожить жизнь, так и не попробовав любви, так и не познав ее сладость и горечь?
Накинув халат, Эшли вернулась в спальню. На кровати лежала ее белая ночная сорочка, похожая на убитую горем героиню викторианской мелодрамы. Но она-то, Эшли, не викторианская героиня! Возможно, по нынешним меркам ее взгляды и принципы отдавали старомодностью, но она реально жила в двадцать первом веке и не считала себя чужаком в нем. Просто у каждого свой путь, хотя большинство предпочитает не тратить время на его поиски.
Росс Макдермот стал первым мужчиной, пробудившим в ней женщину, но, неверно истолковав ее реакцию, он отступил, и Эшли не сомневалась, что второй попытки уже не будет.
Если она хочет его любви, то должна не ждать неизвестно чего, а пойти к нему и… Короче, главное — пойти, а там будет видно.
Зная, что, приняв решение, надо приступать к его выполнению, пока желание не остыло, Эшли вышла из спальни, пересекла гостиную и подняла руку, чтобы постучать в его дверь.
Но не постучала.
Что подумает Росс? Как посмотрит на нее?
И сможет ли она вынести его холодный, равнодушный взгляд?
Нет, лучше умереть. У Эшли не было спокойной уверенности по-настоящему свободной женщины. В сексуальных делах она могла быть ведомым, но не ведущим, могла отдать инициативу, но не взять ее.
Осознав свою слабость, Эшли уже начала поворачиваться, когда дверь неожиданно и резко открылась. Росс стоял на пороге спиной к свету в коротком темно-синем халате.
— Что-то случилось?
— H-нет…Да…
— Что?
— Я… мне нужно поговорить с тобой.
— Я собирался поработать.
Ей хватило решительности не повернуться и не уйти.
— Я не могу уснуть.
— Черт, я тоже. И кто в этом виноват?
— Не знаю. — Она умоляюще посмотрела на него. — Я только хочу сказать, что не собираюсь сравнивать тебя с Мелвином.
— Ты это сказала. Что еще?
Понятно. Росс вовсе не собирался приходить ей на помощь. Эшли опустила глаза.
— И еще я хочу сказать, что вовсе не собиралась тебя отталкивать. Просто так получилось. Это… это…
Он молчал и спокойно смотрел на нее, ожидая продолжения.
— В общем, к Мелвину это не имеет никакого отношения.
— Понимаю. Ты просто не выносишь меня.
— Если бы ты был мне неприятен, разве я находилась бы сейчас здесь, в одной комнате с тобой? Конечно нет. Я лежала бы на кровати и радовалась, что избежала твоих ласк.
Его лицо оставалось в тени, но все же Эшли показалось, что Росс немного расслабился.
— Хм, приятно осознавать, что я не произвожу на молоденьких женщин такого же впечатления, как какой-нибудь вампир. Так, значит, ты не испытываешь ко мне отвращения?
— Нет. Скорее…
— Неужели? Неужели тебя влечет ко мне? — насмешливо осведомился Росс.
— Дело не во влечении, а в том… — Эшли не договорила, потому что не смогла найти достаточно обтекаемой формулировки.
— А в чем?
Он насмехается над ней!
— Ни в чем. Просто ты неверно истолковал мою реакцию. Я вовсе и не думала отталкивать тебя. Это получилось само собой.
— Не знаю. Мне твой жест показался совершенно однозначным. По крайней мере, ты же не прижала меня к груди и даже не обняла.
— А ты разве никогда не слышал о перегрузке? — сердито бросила Эшли.
— Хочешь сказать, что причиной твоей реакции стала эмоциональная перегрузка?
— Не хочу, а говорю.
— Хм. Понятно. И часто такое случается?
— Со мной впервые, — ответила она и тут же пожалела о своей откровенности.
— Так вот оно что-о… — насмешливо протянул Росс. — У тебя эмоциональная перегрузка, а тут я со своей неуместной ревностью к Мелвину.
Его ирония становилась просто невыносимой.
— Если ты думаешь, что мне было так уж легко прийти… — Эшли не договорила и, почувствовав, что вот-вот расплачется, отвернулась.
Росс схватил ее за руку.
— Не спеши.
Эшли попыталась вырваться, но силы были явно не равны, и он не собирался уступать.
— Я все равно не останусь здесь. Ты намеренно насмехаешься надо мной.
— Милая, я вовсе не насмехаюсь над тобой.
Ласковое слово, пусть и оброненное случайно, ослабило ее сопротивление, и Россу без труда удалось втащить Эшли в свою спальню.
— У меня и в мыслях не было насмехаться над тобой, — повторил он. — Уж если над кем и стоит посмеяться, так это надо мной. И, кстати, у меня это обычно неплохо получается.
Жаль, ты не заметила.
