— Пошел прочь! — бушевала Анхела. — Ты… ты просто грубиян… и от тебя пахнет виски.
— А от тебя — шампанским и женщиной… моей женщиной! — прорычал Клайв, наслаждаясь новой, незнакомой прежде ролью, позволяющей ему редкое удовольствие безраздельно подчинять и властвовать.
Ее упругие соски уперлись ему в грудь, нежные бедра упоительно изгибались под его натиском. Чувствуя его нарастающее возбуждение, Анхела отчаянно вырывалась, а он лишь смотрел на нее, насмешливо изогнув брови и словно спрашивая: а кто виноват?
Осознав, что от кулаков толку никакого, Анхела прибегла к иному оружию.
— Бенавенте был абсолютно прав насчет тебя! — негодующе выкрикнула она. — Ты просто… просто…
Клайв оборвал фразу на полуслове яростным поцелуем. В его постели Бенавенте обсуждать они не будут! Поцелуй углубился… и вот уже стиснутые пальцы разжались и острые ноготки привычно впились ему в плечи.
Он возликовал: в крови разливалось огненно-алое пламя желания. И Клайв предался любовной игре, с таким самозабвением, точно завтра им обоим предстояло идти на казнь. А поскольку к страсти его по-прежнему примешивался ревнивый страх, он не раз и не два подводил ее к самой границе высшего наслаждения — и безжалостно отстранялся.
— Ненавижу, когда ты так со мной поступаешь, — страдальчески произнесла Анхела.
— Если бы я не поступал именно так, ты бы возненавидела меня еще сильнее, — возразил он.
С губ ее сорвался тихий, беспомощный всхлип. И звук этот взволновал Клайва так, как не удавалось еще ни одной женщине при помощи любых ухищрений. Он вошел в нее решительно и властно, в тысячный раз подтверждая свои абсолютные права на любимую.
— Ты принадлежишь мне. Вспомни об этом, как только тебе снова придет в голову пофлиртовать с другим.
Если он и ждал ответа, то не такого. Анхела молниеносно извернулась и в следующее мгновение Клайв обнаружил, что это он притиснут к постели, а она победно возвышается над ним. Теперь настал его черед изведать, что это такое быть соблазненным женщиной, которая задалась целью превратить мужчину в покорного раба.
Клайв Риджмонт никогда не был легкой добычей. Но Анхела сейчас оказалась поистине неотразима. Точно гурия восточного рая, она знала, как угодить мужчине. Она целовала его, поглаживала — словом, вела прямиком на седьмое небо. А когда тело его напряглось в ожидании, а сердце неистово забилось, отплатила ему той же монетой, отстранившись и приподнявшись на коленях.
Упираясь ладонями ему в грудь, с разметавшимися по плечам влажными локонами, с пылающим лицом, она победно глядела на него сверху вниз.
— А кому принадлежишь ты, Клайв?
Маленькая негодница! Дерзкая, ослепительно прекрасная маленькая негодница! — подумал Клайв и с одобрительным смехом обнял ладонями ее бедра.
Битва продолжилась. Анхела хватала ртом воздух, отбивалась, запускала пальцы в его волосы и наконец, потеряв равновесие, рухнула на него. Она стонала, дрожала всем телом, однако не сдавалась, платя ему поцелуем за поцелуй, лаской за ласку, близостью за упоительную, мучительную близость. В ту ночь они достигли высот наслаждения, о которых не подозревали прежде, стремясь лучше узнать друг друга.
К тому времени, как Клайв вернулся на свое законное место — сверху и внутри, — он утратил всякое желание прерывать «процесс». Разгоряченные, покрытые испариной, они очертя голову устремились ввысь на крыльях огненного смерча.
Первым достиг оргазма он, ведь если Анхела задавалась какой-либо целью, она своего добивалась. Впрочем, она отстала от любимого на какую-то долю секунды, увлекая его все дальше и дальше, навстречу долгим минутам неизъяснимого блаженства, после которых оба бессильно откинулись на простыни, часто дыша.
Да! — торжествующе думал Клайв, блаженно раскинувшись на постели. Это эликсир жизни, и черт с ним, с похотливым Бенавенте! Черт с ним, с материнским неодобрением! — мысленно добавил он, воздержавшись, правда, от ссылок на недужного отца. В глубине души наследник семейства Риджмонт отчетливо сознавал: судьба удостоила его редкого дара, от которого ни в коем случае нельзя отказываться. И дар этот ценнее всех привилегий, вместе взятых.
Ощущая на себе тяжесть его тела, вдыхая его запах, Анхела гадала, достанет ли у нее когда-либо сил сдвинуться с места. Она не могла взять в толк, как, после всего, что случилось, подобное стало возможным. Прикосновения Клайва должны были вызвать в ней лишь отвращение. Ей полагалось застыть каменной статуей. А она… она…
Слабость, все это презренная слабость, упрекала себя Анхела. Она пошевелилась, напоминая Клайву о своем присутствии, — на случай, если во власти сексуального дурмана он об этом позабыл.
Клайв поцеловал ее в лоб, давая понять, что все помнит и видит, и, перекатившись на бок, привлек Анхелу к себе.
— Ты возбуждаешь меня так, как не удавалось еще ни одной другой женщине, — хрипло прошептал он.
Уж не думает ли он, что это комплимент? Для нее — ни в коем случае. Анхеле вовсе не хотелось, чтобы ее ценили только за постельные таланты. Будь у нее силы, она бы не на шутку оскорбилась, встала и ушла.
Но силы иссякли. Она лежала рядом с ним в мягкой полумгле летней ночи. Одной рукой Клайв ласково поглаживал бедро, другая мирно покоится на ее плече, и Анхела ни за что не хотела бы оказаться сейчас где-то в другом месте.
Слабость, повторила она. Это главная ее проблема. Клайв необходим ей как вода, как воздух, и ничего с этим не поделаешь. Бороться бесполезно. Да, он самовлюбленный, эгоистичный, бесчувственный…
Ее горестный вздох защекотал ему шею. Приподнявшись, Клайв приник к ее губам с поцелуем, от которого того и гляди остановится сердце. Когда он отстранился, Анхела ласково провела пальцем по его щеке, не в состоянии поверить, что этот человек может быть настолько нежен, при этом не испытывая к ней ровным счетом никаких чувств, кроме самого примитивного желания.
— Иногда я жалею, что встретила тебя, — тихо пожаловалась она.
— Только иногда? — переспросил он.
Как ни странно, Клайв не улыбался. Напротив, серьезно смотрел на нее сверху вниз. Зеленые глаза загадочно поблескивали в темноте, а лицо, точно вышедшее из-под резца античного скульптора, просто не могло быть прекраснее, нежели сейчас.
— Должен ли я извиниться за сегодняшнее? — спросил он глухо; слова его дышали искренностью.
Нет, печально подумала Анхела. Просто люби меня. И, проглотив комок в горле, покачала головой.
— Пообещай только никогда больше так со мной не поступать.
В зеленых глазах Клайва отразилось глубокое раскаяние.
