А потом она посмотрела ему в глаза, в эти знакомые, удивительные светло-серые глаза, которые, в свою очередь, смотрели на нее не отрываясь. Между ними пробежала какая-то невидимая, как колебание воздуха, волна. Сердце ее затрепетало. Рука, которая все еще лежала на перилах, ослабла. Она вздохнула, но казалось, что воздух не доходит до легких.
Бретт? Нет! Это невозможно. Просто этот гость похож на него. Бретт? Нет. Ей просто снится сон. Он направляется к ней. Со стенами комнаты что-то не то. Они почему-то качаются. Возле нее вдруг заплясали два светильника. Шум из столовой бил в уши, как волна в скалу. Черно-белые плитки пола понеслись ей навстречу, но что-то вдруг остановило их бег. Что-то сильное, из плоти и крови. Она увидела над собой его темноволосую голову, сверкающие серые глаза и больше ничего…
Открыв глаза, она поняла, что видит потолок своей комнаты. Симпатичный зеленый, с розовым, абажур. Паутина в углу, про которую всегда забывает уборщица — то ли потому, что боится пауков, то ли потому, что у нее слишком мягкое сердце. А потом потолок исчез и вместо него перед ней появилось его лицо.
Бретт. На этот раз ее сознание настояло на этом, и ей пришлось признать, что это он. Бретт.
— Что… — сказала она, но во рту у нее так пересохло, что послышался лишь какой-то хрип.
— Все в порядке, не волнуйся. Вот, глотни-ка.
«Этот голос, — подумала Ванни с таким ощущением счастья, что чуть не заплакала, — голос прямо с полей Канзаса. Мягкий, убедительный, уверенный».
А она думала, что никогда его больше не услышит. Сильная рука приподняла ее голову вместе с подушкой.
Бретт поднес к ее губам небольшой стакан. Она почувствовала запах бренди и глотнула. Теплый огонь пробежал по горлу и взорвался в желудке, прогоняя холод и дрожь.
— Что случилось? — спросила она слабо. Она никак не могла сориентироваться. В то, что он здесь, в «Уиндраш-Шел-лоуз», поверить было просто невозможно.
Она здесь раньше жила. Она и сейчас здесь. Они никогда не должны были встретиться.
— Ты потеряла сознание, — сказал Бретт просто. — Не беспокойся, никто не видел, как я отнес тебя сюда.
Ванни молча смотрела на него. Его присутствие успокаивало. Она впитывала его в себя, как губка. Она так давно не видела его глаз.
— О, Бретт, — наконец выговорила она. — Что ты здесь делаешь?
Бретт Карвер улыбнулся ей:
— А ты как думаешь?
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Потом он протянул руку и отбросил с ее лба завиток волос. Он наклонился к ней так близко, что она почувствовала его дыхание.
— Ванни Макаллен, — просто сказал он, — разве ты не знала, что я буду разносить этот мир в куски, пока не найду тебя?
Джеффри Уэйнрайт улыбнулся, когда его проводили к столу у большого открытого окна. Он иногда приходил сюда пообедать, но на завтрак для деловых людей пришел впервые.
Он следил за своим весом и поэтому заказал грейпфрут и копченую рыбу, но тем не менее отдал должное и домашнему мармеладу из слив, яблок и вишен, щедро намазав им тост.
Когда Харриет вошла несколько минут спустя, то тут же заметила его и, взглянув на него с улыбкой, в которой было легкое удивление и обеспокоенность, направилась к нему. На ней были простое легкое бледно-голубое платье, но и в нем она выглядела хозяйкой отеля. Она несколько раз останавливалась, чтобы поздороваться кое с кем из гостей, и когда наконец подошла к его столу, то лицо ее было спокойно, хотя она отчаянно пыталась понять, что заставило ее банковского менеджера появиться здесь.
— Джеффри! Как мило с вашей стороны! — сказала она приветливо, опускаясь на стул напротив.
Он налил ей чаю, и они немного поболтали. И лишь прикончив свой тост, он сделал первый ход:
— Я подумал, что мне следует навестить вас и посмотреть, как вы со всем справляетесь после… после того… как мисс Пауэлл покинула нас.
— О, что же делать? — ответила Харриет. Вряд ли Джеффри явился сюда лишь для того, чтобы выразить свои соболезнования.
— Да, я вот… — Джеффри подумал, что если он справится с этим делом, то долго будет числиться на хорошем счету у Джайлза Пауэлла, что для менеджера банка совсем не лишнее. Он глубоко вздохнул. — Теперь, когда ответственность за банк полностью лежит на ваших плечах, Харриет, я подумал, что… — Темные фиалковые глаза спокойно смотрели на него, он нервно закашлялся. — Если вы когда-нибудь надумаете продавать отель… — сказал он, стараясь, чтобы голос его не звучал слишком заинтересованно.
— Продавать? — удивилась Харриет.
Джеффри наклонился к ней и доверительно понизил голос:
— Вы же знаете, Харриет, что можете получить за него большие деньги. Индустрия отдыха сейчас на высоте, и рынок… — Менеджер широко развел руки. — Можете получить кругленькую сумму.
Харриет медленно откинулась на спинку стула. Она не знала, зачем пришел Джеффри, но подобного предложения никак не ожидала. Они с Фрэнки шесть лет ходили по острию бритвы. Наверное, хорошо ни о чем не беспокоиться… А теперь, когда Фрэнки оставила этот мир… Но нет. Она любит «Уиндраш-Шеллоуз». Отель — ее создание. Ее и Фрэнки. Продать — значит…
— По правде говоря, — сказал Джеффри, — у меня уже есть потенциальный покупатель. Он предлагает полтора миллиона.
Харриет моргнула.
— Что вы сказали? — спросила она слабым голосом. Джеффри, усмехнувшись, повторил цену.
Харриет покачала головой. Она знала, что отель стоит много, но не так много. В голове у нее внезапно прозвучал предупредительный сигнал. Так дорого отель не стоит. Он может иметь такую цену только для тех, кто считает, что он принадлежит им по праву. Что происходит?
— И кто же этот покупатель, мистер Уэйнрайт? — спросила она подозрительно.
Джеффри почувствовал, что на затылке у него выступил пот.
— О, пока я не могу этого сказать. Но предложение, поверьте мне, серьезное.
У Харриет сузились глаза. Если кто-то хочет купить ее отель, почему он не хочет назвать свое имя? И почему этот таинственный покупатель готов заплатить так много? Все это возможно лишь в случае, если отель нужен кому-то позарез.
Кому же, кроме леди Грейс Пауэлл? Или Джайлза Пауэлла? Губы Харриет сложились в грустную улыбку. Нужно отдать ему должное. Он не сдается. А обращение к Джеффри — это вообще гениальный ход.
— Мне очень жаль, Джеффри. Но я не согласна. «Уиндраш-Шеллоуз» не продается, — твердо сказала она, наблюдая, как изменилось выражение лица менеджера.
— О! Но знаете, Харриет… Я не уверен, что вы поступаете разумно, — сказал он несчастным голосом, изо всех сил стараясь повлиять на ее решение. — Гостиничный бизнес — дело рискованное. Сейчас на отель есть спрос, и сегодня ты на коне, а завтра… — Он махнул рукой.
